– Пан Василий Петрович, вы готовы выдвигаться? Василий Петрович? Пан Презыдэнт?
Но президент засмотрелся на прекрасный швейцарский вид из окна. Он рассматривал горный склон, зеленую долину. Вдали угадывались силуэты мирно пасущихся коров. Небо было раскрашено во все цвета: от синего до ярко солнечного. Всё благоухало спокойствием и умиротворением. На это можно было смотреть часами. На той стороне долины были видны дома, улицы, люди. Они наверное так же смотрели на склон и на своих соседей.
– Василий Петрович? – помощник президента твердил монотонно. Он понимал, что его шеф пока сам не решит, никуда не двинется.
– Иваныч, не начинай. Когда ещё такую красоту увидим?
– Сколько лет здесь не было войн? Лет сто пятьдесят, не меньше. Если сегодня договоримся, то и у нас через сто пятьдесят лет такая же красота будет, – помощник президента, как обычно выдал сухие цифры.
Президент поморщился, ещё раз окинул взглядом эту невероятную природу:
– Хорош душнить, где моя майка?
– Василий Петрович, давайте будем придерживаться официальных требований. Строгий костюм. Галстук или бабочку на выбор…
– Я сказал, майку.
Помощник не стал спорить и подошёл к одному из чемоданов. Открыл, и из середины вытащил идеально сложенную в пакете камуфляжную майку.
– Я в ней везде выступал, и здесь тоже. Это моя визитная карточка. Все ютубы и тиктоки должны быть с этой майкой, понял? Во-вторых, её мне подарил польский министр обороны пан Тючич. Дай сюда.
Помощник передал майку. Президент своим низким и хриплым голосом продолжил:
– Посмотри, это не просто камуфляжный орнамент. Вглядись на ткань. Это ручная работа. Национальный спецзаказ. Варшавская мануфактура. Эту ткань делали вручную способом семнадцатого века. У них там есть отдел, состоящий из бабушек ткачих старого села Паночки-орлушки. В каждом узоре, вот приглядись: карта нашей с тобой страны. И Крым даже есть. Вот так то. Ручная работа. Пан Тючич лично следил за процессом. Дважды присылал ко мне портных для снятия мерок. И вот даже на бирке подписал, смотри: "Великому князю Руси", – у президента заблестели глаза, но он предотвратил слёзный момент.
Помощник оставил все попытки настаивать. Он вышел из номера. Президенту виднее.
Выход из номера был сразу на веранду отеля. И открывался вид на залив, на скалистые берега и много курсирующих яхт.
– Ну что, Иваныч, гоу? – ему понравился настрой президента. И они пошли в сопровождении охраны в другой корпус отеля для переговоров.
Василий Петрович проигрывал в голове разные отыгранные варианты сценариев. Может попросить у всех прощения? За Донбасс, например. Тем более к Донбассу он не был причастен. Тут Петя дал маху. Вот пусть сам и расхлёбывает.
Или сыграть обиженку и выклянчить у всей Европы новую помощь? Спящий Джозеф им прикажет, а они как миленькие начнут выделять. Пусть не сразу, пусть старьё. Но дадут. Ещё повоюем полгодика-год – следующий саммит проведём. В первый раз что ли?
Делегация его страны шла по длинному тоннелю, соединяющий здания отеля. С обеих сторон открывался сказочный вид на альпийские красоты.
– Я президент. Я президент, – шёпотом он себе повторял под нос. Это старый актёрский прием. Подслушал на какой то давней репетиции. Не сильно действенный способ на практике, но в такой напряженной обстановке самое то.
