Ну, вот и все, приговор озвучен, обжалованию не подлежит. Как же больно. Грудь заледенела, стало трудно дышать, а желудок скрутило в тугой узел. Хотелось свернуться калачиком прямо тут, на кушетке в кабинете гинеколога и отрешиться от всех и вся. Но врач еще что-то говорила, Ирина согласно кивала головой и губы даже пытались изобразить улыбку.
Квартира встретила телефонным переливом.
– Алло, Ириш? Как дела? – голос школьной подруги Славы и соседки по лестничной клетке звучал настороженно, без присущих ей оптимистичных нот.
Ирина судорожно всхлипнула, слезы, сдерживаемые последние полчаса, потекли по лицу и закапали на телефон. Подруга молчала. Через минуту раздался щелчок дверного замка, и она обняла Ирину за вздрагивающие плечи. Плакали беззвучно, изредка нарушая тишину шмыганьем. Наконец Славка заявила, всхлипывая:
– Все, мои слезные запасы иссякли.
– Я так быстро не сдамся, я их лет десять копила, – фыркнула Ирина.
Слава, ополаскивая прохладной водой распухшие глаза и нос, крикнула из ванной:
– Может по чайку?
Иринка вздохнула и безропотно поплелась в кухню:
– Ну что за привычка, все проблемы чаем запивать?
– А ты предлагаешь, как мужики, водкой? – усмехнулась Славка.
– Да если б помогло, согласна на недельный запой, – сказала Ирина, доставая, из шкафа, не водку, а печенье, конфеты, мед и варенье, неизменные атрибуты их ежевечерних ритуальных посиделок.
– Вот как я себе представляю твой запой: ты наливаешь рюмку водки, нюхаешь, падаешь под стол. Я тащу твой полутрупик на кровать и жду воскрешения. Когда ты через несколько часов открываешь мутные от алкогольного опьянения глаза и умоляюще смотришь на меня, подношу к твоему носу смоченную в водке ватку. Ты с пьяной и удовлетворенной улыбкой на губах, свободная от страданий, отправляешься в нирвану. И таким образом пьяный загул продолжается целую неделю.
– Любишь ты повеселиться за чужой счет, – прервала Иринка подругу. – А сама-то? – Славкина нетерпимость алкоголя, алкоголиков и даже простых любителей пива была закономерна: зеленый змий стал причиной развода подруги.
– Ириш, приезжай в субботу к нам на дачу, – Слава с сомнением вертела в руках очередное печенье: съесть или воздержаться? Со вздохом положила обратно в вазочку и налила пятую кружку слабенького чая, как говорится без заварки и сахара. – Примем первые в этом году солнечные ванны. Придумаем тебе бодрящую аффирмацию, и главное, внесем коррективы в твою дальнейшую жизнь.
– Что-нибудь бодрящее, говоришь? – Ирина закатила глаза к потолку, в надежде прочитать там что-нибудь подходящее моменту. – Придумала: «Я – могущественный творец своего мира», – с мрачным пафосом изрекла она и, за неимением волшебной палочки, патетично взмахнула чайной ложкой. Всю торжественность момента испортила клякса малинового варенья на скатерти, слетевшая с «волшебной палочки». Подруга прыснула:
– От этой мантры твоя уверенность быстро превратится в самонадеянность. Давай, какой-нибудь бальзам на сердце.
– Ом-м-м, – сакрально загундела Ирина, опять уставившись в потолок. – «Я всегда помню, что моя жизнь прекрасна, а сейчас особенно», – пропела она.
– «Да исполнятся слова твои, да поверишь ты в обман свой», – затянула Слава в тон.
После ухода подруги Ирина закуклилась в одеяло и свернулась в позе эмбриона на кровати. Слез не было, видимо, действительно «слезные запасы» истощились. Да и обманывать себя дальше не было смысла: подсознание за последние несколько месяцев, которые Ирина проходила различные медицинские обследования, подготовило ее к диагнозу бесплодие. Осталось только найти в себе силы, чтобы смириться, а не рвать душу понапрасну. Пару раз в голове возникал вопрос «За что?», но в судьбу она не верила, а больше винить и клясть было не кого.
