Молох

634 год, Вестеръётланд, Скандинавия.

Хальвар никогда раньше не видел мертвецов, поэтому представшая перед ним одновременно пугала и завораживала. Триггве, Кэйа и другие дети молча стояли поодаль, прячась за деревьями. Тишину нарушали лишь их редкие всхлипы за спиной да рваное карканье ворон. Хальвар не мигая таращился на труп, словно стараясь запомнить каждую деталь: грязь и сосновые иголки на босых ступнях, выпирающий из-под колена бугорок сломанной кости, странным образом выгнутую шею, налипшие на лоб склизкие волосы и пустоту неживых глаз, уставившихся прямо на него… Мальчик вздрогнул и невольно отступил назад.

Кэйя наблюдала за братом из-за сосны. Больше всего сейчас ей хотелось позвать Хальвара домой, но ее способность говорить куда-то пропала. Она подняла взгляд на скальный выступ, с которого глупая Асвейг так неудачно упала и теперь лежит не двигаясь, пугая других. Выступ был совсем невысоким – с два или три ее роста, и любой ребенок с легкостью перепрыгнул бы с него на соседний валун, на котором сейчас лежал холщовый свёрток, приготовленный специально для Асвейг. Но глупая, неуклюжая Асвейг все испортила! Никто ее не любил, потому что она была злой. А ещё потому, что все боялись ее матери – уродливой старухи Гуллы… Даже взрослые и старики в Вархеме. А как не бояться женщину, которую сами темные боги наделили нелюдской силой? Гулла умела делать очень плохие вещи. Она умела колдовать…

Кэйа поежилась, вспомнив лицо Гуллы, когда прошлым летом Ярл Ингвар наконец-то изгнал ее из Вархема. Глаза колдуньи были выпученными и красными от гнева. Она что-то прошептала ему напоследок, и с тех пор Ярл тяжело болен и не встаёт со своего ложа. Что тут сказать, он тоже был глуп. Кэйа бы на такое никогда не решилась. Одно хорошо – Гулла со своей дочерью Асвейг теперь жила в лесу, а в Вархеме стало намного спокойнее.

Холщовый свёрток тем временем привлек внимание пары ворон на ветвях. Приземлившись на валун, они принялись дербанить его клювами, пытаясь добраться до содержимого. Чуткий нюх Хальвара уловил гнилостный запах. Запах тухлой рыбы из свёртка. Мальчик поморщился.

Пару дней назад по деревне прошел слух, что Гулла настолько выжила из ума, что кормит дочь тухлятиной. Триггве предложил это проверить, и вот сегодня они тайком выбрались из Вархема и направились в запретную сторону. Конечно же Триггве сглупил, и ему не стоило этого делать. Да он и сам был не рад своему предложению, но отказаться – было бы проявлением трусости. А проявить трусость – означало никогда не стать викингом. Эту мысль Хальвар даже близко подпускать к себе не смел.

Они выследили Асвейг этим утром на берегу озера Венерн. Склонившись над водой, та неподвижно рассматривала своё отражение. Было в ней что-то странное, что-то неестественное и пугающее, но Хальвар так и не смог определить, что именно. Убедившись, что матери нет поблизости, он окликнул ее. Вообще-то, звать Асвейг должен был Триггве, но Хальвар был самым старшим из всех, поэтому его роль даже не обсуждалась. Девочка оторвалась от своего отражения и медленно повернула голову.

Хальвару стало не по-себе. Ему вдруг очень захотелось убежать. Усилием воли он заставил себя сдержаться и еле сглотнул подступивший к горлу ком.

–Там, на валуне, – крикнул он, указывая пальцем за спину, – есть кое-что вкусное для тебя, Асвейг! Поспеши, пока звери не добрались туда раньше!