ГЛАВА 1
Сцепив зубы, эльф шагал в сенях небольшой избы, меряя шагами короткое помещение. За стеной раздался новый женский крик и перворождённый подавил первый порыв броситься внутрь. В голове была только одна мысль. "Эта лучшая повитуха тут... Это лучшая повитуха нашего леса. Всё будет в порядке." Пройдя долгий путь через всю империю и конклавы магов, найдя любовь, пережив войну и добившись своего небольшого, но родного счастья, эльф снова нахмурился, желая чуть повернуть русло великой реки времени, как уже сделала одна вечно погружённая в себя девушка, убрав с остроухого невозможные проклятия и вампиризма, и оборотничества, соединённые вместе благодаря дьявольскому коктейлю одной обиженной учёной. Чтобы выжить, пришлось пойти на это, и счастье, что всё обошлось. Но ребёнок был зачат до благословенного появления мага времени и то, что роды начались всего спустя три месяца после зачатия, ясно показывали, что за грехи отцов платить будут дети...
Как только боль едва утихла, девушка открыла глаза. Мутный от слез и боли взгляд лежащей был направлен вверх, или скорее - пустоту. Единственное, о чем думала она, как бы все это скорее кончилось, и кончилось хорошо. Но с новым приступом невыносимой боли пропали все мысли, и она постаралась сдержать рвущийся крик, обошедшийся в этот раз всхлипом и стоном девушки.
До ушей девушки, сквозь вату из боли, и до чутких ушей перворождённого за дверью донёсся возглас повитухи-друидки "О боги!" и первый крик новорождённого. Истрепавший себе нервы отец распахнул дверь и сам судорожно вцепился в косяк, задержав дыхание. Он не ждал этого ребёнка. Он не знал, что с ним делать и как ухаживать. В конце концов, ему было едва за полторы сотни лет - юность, по меркам вечномолодых эльфов! И радость после фразы лекаря о том, что его любимая беременна, была смешанна со страхом неизвестности. Он никогда не задумывался об этом и не видел себя в роли отца. И сейчас, когда эльф глядел в сморщенное личико покрытого светлым и слипшимся от влаги пушком младенца, в распахнутом от крика рта которого уже сейчас виднелись маленькие зубки... маленькие клычки... Перворождённый испугался. Эльфийка-повитуха была растерянна и напугана не меньше, совершенно забыв об обязанности перерезать пуповину, с гадливым отвращением глядя на плод в её руках.
Девушка судорожно вздохнула и обессилено уронила голову набок, так и не открывая глаз. Несмотря на не понравившийся ей возглас друидки, все же первая радостная мысль успела проскочить - живой. Чуть отдышавшись, она наконец открыла глаза и, едва шевеля головой, пыталась разглядеть что-либо. Прогоняя слезы с глаз. Однако сил чуть хватало только на это.
- Это какой-то... урод. - Скривилась эльфийка и молодой отец... промолчал. Взглянув в сторону матери, пошевелившейся на кровати, друидка перешла на светлоэльфийский. - В нашем лесу не должно быть... Таких тварей! Тебе ли не знать, Теленкар! - Эльф сглотнул и бросил виноватый взгляд на возлюбленную. Быть может, в другой раз получится... лучше? Потом, потом... Чуть позже... Эльфийка одним движением кисти пережгла пуповину и шагнула к выходу с ребёнком на руках.
Девушка вздрогнула, чувствуя интонацию повитухи, и обратно закрыла глаза, стараясь не думать об этом. Смесь разнообразных эмоций захлестнули Эмуишер: от радости до испуга, и злости. Слабая, она и плакать боле не могла, и потому просто лежала, боясь даже посмотреть на эльфа. Теленкар опустил взор в покрытый мягким мхом пол и сам крепко зажмурил глаза, чувствуя, что он совершает большую ошибку. Что это не правильно, что его любимая, мать этого гадкого, но всё же его ребёнка никогда бы не поддержала его решения, что это хуже предательства, что он привыкнет и это не так страшно...
