Сотри его из memory

ПРОЛОГ

Для вампира кровь — жизнь. Драгоценный нектар, амброзия, напиток бессмертия. Вампиры — убийцы, они жестоки и беспощадны, это заложено у них со своей человеческой смерти. Но ведь кровь может быть разной. Те, кто пьют кровь животного, являются ничтожествами в глазах других. Алкоголь не действует на вампиров, но кровь алкоголика пьянит. Вот так, даже вампиры имеют зависимость.
Мне больше трех тысяч лет, я управлял рабами еще до становления империй и наблюдал за правлением многих царей, путешествовал вместе с первооткрывателями и наблюдал за падением цивилизаций. Это утомляет, и в последнее время я сам себе кажусь стариком. Иногда застываю в кресле перед камином, пустыми глазами глядя в огонь. Кажется, что прошли минуты, на самом деле — дни. Я испробовал все, что можно — мало кто может сравниться со мной по изощренности пыток; все тайны мира мне уже известны. Психология как людей, так и вампиров стала слишком легко разгадываться. Все они волнуются, когда узнают, кто перед ними. Сердца людишек бьются сильнее, чем у зайцев. Инстинктивно они понимают, что я — их смерть. Вампиры же, особенно молодые, ищут возможности угодить, чтобы забраться повыше в иерархии бессмертных.
И вот сейчас передо мной опустилась на колени волчица. Нет, не опустилась, а её грубо толкнули два стражника-вампира. Эта девушка — оборотень, существо, истинно ненавистное вампирам. Волосы её, прозрачными пепельными прядями спускающиеся по обнаженной спине, доставали до пола. Девушка даже не пыталась скрыть свою наготу, что, впрочем, меня вполне устраивало. Тело её судорожно дрожало — хоть оборотни и привыкли к резким изменениям температуры, но холод моего мрачного замка после теплого летнего дождя заставил бы дрожать даже опытного волка, а тем более молодую, неопытную волчицу.
Я сидел на кресле, внимательно смотря на девушку. Любой бы сжался под натиском моего внимания, но она не отвела взгляда. Её пронзительные бирюзовые глаза смотрели равнодушно и без тени страха. В тусклом зале они сияли словно два дорогих не огранённых камня. Замешательство появилось внутри, но я спросил девушку голосом, полным холода айсберга:
— Ты ведь знаешь, кто я?
Волчица не отвела взгляд, не дрогнула, не заплакала. Она молчала несколько секунд, затем ровно произнесла:
— Конечно. Эйхарей, Старейший вампир, когда-либо ходивший по Земле. Ты очень известен.
Вампир, стоявший справа от волчицы, пнул её:
— Обращайся на «вы» к повелителю.
Волчица поморщилась, но не поправила себя. Я невольно усмехнулся: девушка вызывала интерес.
— И ты также знаешь, почему ты здесь?
— Потому что я дочь альфы, твоего врага. Вероятно, ты будешь провоцировать моего отца. А когда я перестану быть тебе нужной — убьешь.
Я наклонил голову, не отводя взгляда от дрожащей фигурки. Девушка была… необычной. Впервые за сотни лет внутри разгорелось какое-то чувство, кроме безразличия и раздражения. Медленно, но, верно, апатия спадала с меня, словно снег с земли весной.
— Твое имя? — спросил я.
Девушка молчала. Я махнул рукой, отпуская вампиров, и мы остались с девушкой одни. Молчание затягивалось. Мне это начинало надоедать, и я повторил:
— Скажи. Свое. Имя.
Угроза в моем тоне заставила девушку подчиниться.
— Эпсиона Де Саливар.
— Леди Эпсиона Де Саливар, — проговорил я. — Красивое имя.