Вторжение

Летом детский сад не работал, и по-прежнему работающие родители решили оставить Ташу дома одну. Мама сказала, что Таша уже большая, и сама может о себе позаботиться; папа сказал, на Ташины плечи ложится обязанность защищать дом от налётчиков и прочих проходимцев. Таша восприняла эти слова довольно холодно. Позаботиться о себе – это ладно: достать из холодильника макароны по-флотски и разогреть их в микроволновке было несложно. Но что значило «защищать дом от проходимцев» было непонятно, и папа никак не разъяснил свою пространную мысль, а только коротко хехекнул и потрепал Ташу по голове. Сначала Таша напряглась, но потом успокоилась, поняв, что папа снова "несёт чушь".

Таше предстояло впервые остаться дома одной. Раньше в подобных случаях ее отправляли к бабушке с дедушкой, которые с утра до вечера обхаживали ее со всех сторон, наперебой предлагая то покушать, то поспать. Но теперь было иначе, и Таша не могла понять, почему. Ей не было страшно, но некоторая настороженность в ней все же присутствовала.

Мама разбудила Ташу рано утром. Сопротивляясь материнскому вторжению в сон, Таша натянула одеяло на лицо и сжалась в жалостный комок. Но это не помогло. Мама стащила с нее одеяло, оставив её абсолютно безоружной против холодного бодрствующего мира. Таша поежилась, поворочалась и покряхтела, но, в конце концов, поднялась.

– Иди умывайся, а я пока тебе завтрак сделаю, – сказала мама тоном, не терпящим возражений, – бутерброды с чаем будешь?

– Ага, – не то сказала, не то промычала Таша, спросонья едва понимая, что от нее хотят.

Выйдя из ванной, Таша прошла на кухню. На кухонном столе уже стояла кружка дымящегося чая и тарелка с тремя аккуратно уложенными бутербродами, состоящими из нарезного батона, докторской колбасы и сыра. Мамы на кухне уже не было: она бегала по квартире и второпях собиралась на работу. Папы видно не было. Должно быть, он ещё спал. Несправедливо, что Ташу, у которой сегодня не было никаких дел, разбудили раньше, чем папу, которому нужно идти на работу.

Таша опустила лицо над кружкой с чаем и взглянула на свое кривое, почти чёрное отражение, которое не имело ничего общего с ее настоящим лицом. Густой чайный пар ущипнул ее за нос. Горячий. Мама опять забыла разбавить чай водой. Теперь придется есть бутерброды всухомятку, дожидаясь, пока чай не остынет.

Когда Таша покончила с бутербродами и принялась дуть на чай, в кухню вошла уже по-деловому одетая мама. Мятую футболку и шорты сменило строгое чёрное платье.

– Зубы почистила?

– Почистила.

– Умылась?

– Умылась.

– Да знаю ведь, что не умывалась. Моська вон сухая. Зубы тоже не чистила?

– Чистила! Честно.

– Ну хорошо.

Быстрыми движениями, перенося посуду и прочую утварь с одного стола на другой, мама принялась наводить порядок на кухне. Хлеб положила в шкаф, колбасу и сыр в холодильник, тарелку, нож и ложку с треском закинула в раковину. Протерла стол, смела хлебные крошки. Параллельно она проводила для Таши инструктаж по выживанию в пустой квартире:

–– Смотри: суп на плите. Проголодаешься – нальешь в тарелку и разогреешь в микроволновке. Только не забудь перед этим ложку из тарелки вынуть, а то микроволновка сломается.

–– Я помню.

–– Мурзику я еды насыпала. Если увидишь, что у него в миске закончилась вода, налей.