– Эй, номад! Хаммер! – прозвучал обеспокоенный голос Боны.
Лишь когда комар исчез из виду, она осмелилась приблизиться к своему благодетелю. Подволакивая ногу, она подползла и спихнула тяжёлый блок, сброшенный мутантом на его грудь, затем хотела просунуть руку под бронекостюм чтобы проверить цела ли грудина, но не сумела – всю шею покрывал защитный воротник, наглухо соединённый со шлемом, снять который у неё не вышло, а потому всё, что ей осталось – попытаться услышать дыхание под слоем всей этой брони.
– Очнись же, не умирай! – почти шёпотом взмолила она и, всё же отыскав застëжки, дрожащими пальцами расстегнула их.
Сдвинув шлем повыше, она высвободила рот охотника и без промедления припала к его губам, но тот вдруг зашевелился и, не растерявшись, звонко чмокнул её.
– Эй! – возмутилась девушка и отстранилась, приземляясь задницей в кровавую лужу.
– Ты первая целоваться полезла, – приходя в себя ответил охотник.
– Я пыталась помочь, искусственное дыхание делала!
– Тогда нужно было зажать нос, – чуть отдышавшись, он нащупал рядом свой нож и, натянув шлем обратно, взглянул на девчонку.
– Поднимайся, он уйдёт! Нельзя его упустить! – взволновалась та и потянула его за руку в попытке поднять, но одумалась – побоялась что сделает больно и без того пострадавшему мужчине.
– Теперь не уйдёт, – спокойно ответил Хаммер и, вдохнув поглубже, поднялся.
Адреналин отпускал, и с окончанием его действия неминуемо возвращались все те чувства, что отключались когда охотник впадал в боевой раж. Возвращались боль и усталость, возвращалось жжение в мышцах, да и в целом ощущение было таким, будто его тело пропустили через мясорубку, но самое неприятное из чувств – ломка. Рука невольно потянулась к футляру, ему хотелось снова ощутить этот прилив сил и бодрости, войти в это состояние и покончить с комаром, а затем найти каждого мутанта в округе и проделать с ним то же самое, но нет. Привыкать нельзя.
Отступающего комара Хаммер нашёл быстро – всего-то и требовалось идти по кровавой мазне в грязи. Чёрная жидкость извергалась из глубоких ран, заливала землю и стекала по его груди и бокам, оставляя шлейф в лужах. Израненный ублюдок совсем обессилел и утратил контроль над ногой, а потому передвигался ползком и, будучи не в состоянии даже покинуть деревню, спрятался за руинами одного из крайних домов.
Заслышав громкие шаги, мутант в спешке мазнул клейкой жидкости на бок и, опрокинувшись плашмя, снова заскоблил руками в попытке удрать.
Хромая на одну ногу, из-за дома вышел номад. В руке его было полотнище от старой, ручной косы. Древко садового инструмента сгнило, наверное, ещё каких-то двести лет назад, а вот нож из нержавеющей стали сохранился неплохо.
Хаммер всем весом навалился на мутанта и, взобравшись ему на спину, перекинул через его голову огромное лезвие.
Тот задëргался, стал крутиться и вырываться, даже попытался застрекотать крыльями, на которые уселся охотник, но сделать ничего не смог, и острая железяка под усилием срезала всю гроздь его хоботков и челюстей. Затем он упëрся коленом в затылок чудовища и что было сил потянул косу на себя, с хрустом прорубая кадык твари. Во все стороны, булькая, хлынула густая чернота, а комар задëргался в конвульсиях.
Хаммер тянул изо всех сил и остановился лишь когда лезвием почувствовал позвонки кровожада, после чего нервно выдохнул и, отбросив косу, обхватил ладонями серый череп мутанта. Стиснув зубы, он зацепился пальцами за пустую глазницу и лоб, а затем резким рывком выломал шею назад и сорвал голову чудовища с плеч.
