Пироги и пиво, или Скелет в шкафу. Малый уголок

Жанр: Литература 20 века / Зарубежная классика

Автор

Страниц

255

Год

2025

Роман «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу» погружает читателя в судьбу выдающегося английского писателя Эдуарда Дриффилда, чья карьера сквозь тернии шла к славе. С самого начала он вызывал нелюбовь среди литературной элиты и простых горожан, считаясь безыскусным реалистом, но со временем его признание переросло в статус классика, ставшего образцом для подражания. Поднимает ли это вопрос о том, что писатель — это не просто профессия, а целый образ жизни и нестандартное восприятие мира?

А в другом повествовании, названном «Малый уголок», мы переносимся в увлекательные перипетии, охватывающие расстояния от самого сердца Китая до австралийских портов. Главный герой, доктор Сондерс, оказывается в ситуации, полной опасностей: его сопровождают два сомнительных спутника — хитроумный капитан Николс и австралиец с тёмными тайнами по имени Фред. Когда сильный шторм выбрасывает их на случайный тропический остров, они встречают добродушного Эрика Кристенсена и его невесту, изысканную и холодную Луизу. В этом идиллическом уголке Тихого океана действительность начинает смешиваться с глубинной психологией, и за пределами бурь на воде разворачивается еще более захватывающее путешествие — в мир человеческих душ и эмоций.

Таким образом, оба романа проявляют многообразие человеческих страстей и отображают истинное лицо литературы, которая способна трансформировать и обогащать опыт каждого из нас.

Читать бесплатно онлайн Пироги и пиво, или Скелет в шкафу. Малый уголок - Сомерсет Моэм

* * *

Пироги и пиво, или Скелет в шкафу

Предисловие автора

Этот роман я сначала задумал как рассказ, и к тому же не очень длинный. Вот какую запись я сделал, когда появился его замысел: «Меня просят написать воспоминания о знаменитом романисте, друге моего детства, живущем в У. с женой, заурядной женщиной, отнюдь не сохраняющей ему верности. Там он пишет свои великие произведения. Позже он женится на своей секретарше, которая с ним нянчится и делает из него выдающуюся личность. Мои размышления о том, не вызывает ли у него даже в преклонном возрасте некоторого беспокойства то, что его превращают в монумент».

В то время я писал серию рассказов для журнала «Космополитен». Согласно контракту, каждый из них должен был иметь размер от 1200 до 1500 слов, чтобы вместе с картинкой занимать не больше полосы журнала. Иногда я давал себе волю – тогда картинка переходила на противоположную полосу, и мне освобождалось еще немного места. Я решил, что этот сюжет пригодится для такой цели, и держал его в запасе.

Образ Рози я вынашивал уже давно. Многие годы я хотел о ней написать, но для этого все не представлялось удобного случая. Я никак не мог изобрести такую ситуацию, в которой для нее нашлось бы подходящее место, и уже начал было думать, что из этого так ничего и не получится. Да и не очень я об этом жалел. Персонаж, живущий в голове автора, еще не написанный, остается в полной его власти; мысли автора постоянно к нему возвращаются, воображение понемногу его обогащает, и все это время автор испытывает своеобразное наслаждение от того, что там, у него в голове, живет разнообразной и трепетной жизнью некто покорный капризам его фантазии и в то же время каким-то странным образом наделенный собственной, от него не зависящей волей. Но как только образ перенесен на бумагу, он больше не принадлежит писателю. Он забыт. Просто удивительно, насколько безвозвратно перестает после этого существовать личность, которая на протяжении, может быть, многих лет занимала ваши мысли.

И вдруг мне пришло в голову, что в моем наброске есть тот самый подходящий для этого персонажа фон, который я искал. Сделаю-ка я ее женой моего знаменитого романиста! Я понял, что такой сюжет мне никак не втиснуть и в две тысячи слов, и поэтому решил немного повременить и воспользоваться этим материалом для одного из рассказов подлиннее, на 14‐15 тысяч слов, с которыми, начиная с «Дождя», я не без успеха выступал. Но чем больше я размышлял, тем меньше мне хотелось потратить свою Рози даже на такой рассказ. На меня нахлынули старые воспоминания. Я понял, что сказал еще далеко не все, что хотел, о городке У. из своего наброска, который в «Бремени страстей человеческих» назвал Блэкстеблом. Почему бы теперь спустя столько лет не подойти ближе к подлинным фактам? Так дядя Уильям, священник из Блэкстебла, и его жена Изабелла превратились в приходского священника дядю Генри и его жену Софи. А Филип Кэри из той, ранней, книги в «Пирогах и пиве» стал «мною».

Когда книга вышла, она навлекла на меня с разных сторон обвинения в том, будто под именем Эдуарда Дриффилда я изобразил Томаса Гарди. Но я такого намерения не имел. Гарди подразумевался мной не в большей степени, чем Джордж Мередит или Анатоль Франс. Как видно из того первого наброска, моя мысль состояла в том, что преклонение, окружающее писателя, когда он находится на склоне лет и на вершине славы, должно быть, раздражает в нем ту живую искорку духа, которая все еще сохранила способность откликаться на полеты его фантазии. Я подумал, что ему, наверное, приходит в голову множество странных, беспокойных дум, хотя внешне он хранит то достоинство, какого требуют от него почитатели.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: