Нечеловеческое. Чертова лирика

Вереница следов обрывается

У хранящих молчание вод.

Там, откуда не возвращаются,

Все забудется, зарастет.

Так зачем же дрожать и ворочаться,

Нервно вздрагивая во сне?

Не узнать, как надолго отсрочена

Плата тьме

– Если вы не против, я не стану переступать порог, – Анна бросила быстрый взгляд на красную кованую калитку в высокой ограде, но так и не дошла до нее несколько шагов. Вместо этого она решила расположиться в рядом стоящей беседке, присела на низенькую скамейку и жестом пригласила присоединиться к ней. – Можем пока поговорить здесь. Муж должен подойти через несколько минут. Он все вам покажет. А для меня воспоминания, связанные с этим местом, слишком тяжелы. Этот дом достался мне в наследство от матери. Раньше он использовался в качестве мини-гостиницы на пять номеров. Мне неважно, за сколько вы его продадите, – призналась девушка, перехватив гладкие каштановые волосы резинкой. – Хоть по цене голого участка земли. Пусть снесут и построят здесь что угодно. Я просто хочу от него избавиться. Честно говоря, меньше всего мне хотелось бы, чтобы его приобрела семья с маленькими детьми… Поэтому обязательно предупредите покупателей о том, что здесь происходило. Иначе я места себе не найду. Сначала я даже собиралась засыпать бассейн, но муж переубедил. Сказал, пусть сами решают, что с ним делать. У всех своя голова на плечах. Наше дело – предупредить…

– И я полностью поддерживаю в этом вашего мужа, – мягким тоном сообщила Ирина Васильевна Крупнова, одобрительно кивая. Ее Анне посоветовала близкая подруга как отличного риелтора. И вправду женщина вызывала доверие. Возрастом около пятидесяти лет, стройная, в летнем деловом костюме, с копной светлых кудрявых волос, заколотых на затылке, открытой улыбкой и вдумчивым взглядом она производила впечатление приятного человека и профессионала, заинтересованного в качественном исполнении своей работы. – Отдавать дом практически даром… К чему такая расточительность? – Женщина вскинула брови. – Должно быть, ваша мама вложила в него немало сил. Для начала нужно по достоинству оценить и здание, и территорию, и бассейн. Вот дождемся вашего супруга и взглянем. А пока введите меня в курс дела. Вы говорили, что здесь произошло несколько несчастных случаев?

– Что ж, здесь определенно творились очень пугающие вещи, но я бы точно не стала называть все эти происшествия случаями… Думаю, вы и сами поймете, что они вовсе не были случайны.

***

Пять лет назад

– Сергей Иваныч, – окликнула хозяйка уборщика, увлеченного отжиманием половой тряпки в коридоре на втором этаже, и тот неторопливо разогнулся. – Мне опять звонили жильцы из люкса и жаловались на ночной шум. Кто-то всю ночь дебоширил, нырял в бассейн с воплями, как они выразились, индейца на охоте.

– Это не моя работа, Виктория Константиновна. Мое дело – убирать. Скажите администратору.

– Ну вы же сами знаете, предыдущий администратор был уволен как раз за то, что водил сюда ночами своих друзей. А девочка, пришедшая на замену, такая маленькая, робкая, тихая… Разве станут они ее слушать? Чего доброго, напугают. Если и она уйдет, кому тогда работать? Ей надо для начала привыкнуть, освоиться, набраться уверенности… А вы все-таки человек опытный.

– А вы думаете, кто-то станет слушать старика? Ну сказал я им в прошлый раз, что у нас после десяти вечера бассейном пользоваться запрещено. Так меня покрыли таким трехэтажным матом, что волосы на спине дыбом встали. Пригрозил вызвать полицию. А они говорят – вызывайте, – развел руками пожилой мужчина. Волосы его уже были седыми, лицо покрывали густой загар и замысловатый узор из глубоких морщин, но до сих пор крепкое телосложение выдавало в нем человека, привыкшего к тяжелому труду.