Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи

ГЛАВА 86. Удар в спину

Слуги со светильниками, стражи с копьями и мечами, крики, мечущийся, испуганный свет факелов…

Она никого не пыталась спросить о том, что произошло. Несмотря на своё состояние, Служительница понимала, что окружающие и сами ничего не знают.
Она обгоняла тех, кто пытался расспрашивать друг друга, как и следовало ожидать, — безуспешно.
Её узнавали, давали ей дорогу в толчее, которая всё усиливалась по мере приближения к тому месту. Крики, доносившиеся оттуда, уже утратили свою пронзительность, но там всё ещё что-то происходило.
Наконец она оказалась рядом.

Плотное кольцо стражей — их было так много, что Жрица на миг удивилась: она не думала, что их столько наберётся во всём королевском поместье. От света факелов было, кажется, светлее, чем днём.
Доносились яростные, полные отчаяния и боли крики мужчины-жиззеа; глухой рокочущий голос чужака, как показалось Жрице, пытался если не успокоить, то по крайней мере, как-то образумить его; остальные голоса звучали тише, и в большинстве из них слышалась растерянность.

Жрица расталкивала шемма, нимало не беспокоясь о том, соответствует ли подобное поведение её сану. Белые одежды служили пропуском. И вот она пробилась в первый ряд широкого кольца; шемма, оказавшиеся по бокам, отступили, ещё больше тесня друг друга.
Её взгляд метался, он, как и разум, не в силах был охватить картину в целом, но надолго задержался в центре этого круга. В центре лежала… Не может быть!

И всё-таки это была она — принцесса Ззия: в порванном платье, светлая ткань которого отяжелела от зеленовато-жёлтой крови; одно крыло было неловко вывернуто и порвано почти сверху донизу; глаза закрыты; и только бриллианты на груди принцессы казались живыми, сверкая многоцветным огнём в свете факелов.

Один из чужаков или, возможно, одна — держала голову принцессы, стоя рядом с ней на коленях.

Мертва. Она мертва. Жрица видела рваную рану и хорошо знала, что она смертельна.

Когда она осознала тот факт, что младшая принцесса Ззия, Одна из Трёх, Сидящих на Цветочном Троне, убита, то всё, происходящее вокруг, сложилось в одну осмысленную картину.

Мужчина-жиззеа, с яростью отчаяния бросающийся на чужака, — Зиф.
Он не просто убит горем, он убеждён, что чужаки убили принцессу. Вновь и вновь Зиф пытается добраться до женщины, склонившейся над принцессой, чтобы отогнать её, но мужчина-чужак не пускает его, действуя решительно и умело, он удерживает Зифа на месте, но в то же время не причиняет ему вреда, хотя это, надо сказать, довольно утомительно, учитывая, что у Зифа четыре руки, а горе удвоило его силу и ловкость.

Жрица подумала, что на месте этого чужака она бы оглушила Зифа — он явно мог бы это сделать, но не хотел. Остальные пришельцы замерли вокруг, неподвижные, но их решимость была настолько явной, что стражи лишь выставили вперёд копья, не осмеливаясь предпринять что-либо ещё, да и не зная, по-видимому, что следует делать.

Всего пришельцев было девять, все они были похожи, кроме двоих, покрытых шерстью.
Один из них — тот, что с рыжим мехом — стоял в оцеплении вместе с остальными, его зелёные глаза пылали, губы слегка приоткрывались, показывая белые клыки, лапы били опущены, как и у его гладкокожих товарищей, но в них поблёскивали длинные кривые когти; рядом с ним — женщина, одна из тех, что танцевали в воде.