Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Одинокому везде пустыня

Автор

Страниц

145

Год

2015

Роман «Одинокому везде пустыня» – очередное творение Вацлава Михальского, описание судеб двух героинь, Марии и Александры, продолжает цикл романов, ранее начатый автором романом «Весна в Карфагене». Этот литературный произведение вызвал большой интерес не только в России, но и за ее пределами. Издание было удостоено Государственной премии России по решению Указа Президента РФ от 5 июня 2003 года.

Таинственный и загадочный сеттинг романа, стал некой путаницей, смешивая Москву и Карфаген, Россию и Тунис, русских, арабов и французов. Уникальность произведения заключается в необычном сочетании разных культурных влияний и национальностей, которые переплелись в судьбе главных героинь - дочерей адмирала Российского Императорского флота.

Что же касается романа «Одинокому везде пустыня», в нем читатель снова встретится с Марией и Александрой, но уже в другой исторической эпохе – на пороге Второй мировой войны. Все они прожили свои жизни, бросая вызов тяжелым испытаниям, и теперь каждая из них стоит перед новыми вызовами и вынуждены противостоять военным ужасам и разрушению, которые несет с собой конфликт.

Роман «Одинокому везде пустыня» – это книга, полная интриги, страсти и мудрости, которая заставляет задуматься о бессмысленности войны и ценности жизни. Каждый поворот сюжета открывает новые грани человеческой души и отношений между героями. Автор передает свое многообразное видение мира и привлекает внимание читателей своим умением воплотить эти мысли на страницах своего произведения. Роман «Одинокому везде пустыня» – это настоящая жемчужина современной литературы, которая заслуживает восьми готовых поклонений и места на самых высоких полках книжных магазинов.

Читать бесплатно онлайн Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Одинокому везде пустыня - Вацлав Михальский

* * *

Часть первая

С удивлением и разочарованием мы обнаружили, что разгромленные русские, очевидно, не осознают, что как военная сила они почти перестали существовать.
Немецкий фронтовой генерал Блюментрит,
октябрь 1941-го, Московское направление.

I

В четверг, 3 ноября 1941 года, Карен-маленький и безродная хохотушка Надя расписались в одном из работавших на тот момент загсов Москвы.

Погода стояла мглистая, хотя иногда проглядывало солнышко, казавшееся в серой мути особенно ярким и желанным. Проглянет на минуту-другую – заблестят лужи с льдистой кожицей, заиграют блики на окнах, сплошь перекрещенных бумажными лентами, невольно разулыбаются люди, а оно – раз, и исчезло, и снова беспросветная мглистость, а то и дождь со снегом сорвутся, но тоже как-то коротко, будто неуверенно, один только низовой северный ветер дул неизменно, ровно – мокрый, пронизывающий, как бы не оставляющий никаких надежд на потепление. В очереди у дверей загса кто-то мерз, у кого-то не попадал зуб на зуб, кто-то согревался спиртиком раньше времени, а Карену, Наде и их свидетелям, Сашеньке и Марку, сам черт был не брат. Накануне в их больнице, переименованной в военный госпиталь особого назначения, всему медицинскому и обслуживающему персоналу была выдана военная форма. При том бывший завхоз больницы Ираклий Соломонович, переименованный ныне в заместителя начальника госпиталя по тылу, проявил такие чудеса снабженческой хваткости и изворотливости, что каждому досталось и по шинели, и по овчинному полушубку, и по сапогам, и по валенкам на толстой резиновой подошве, и по шапке-ушанке, не говоря уже о прочем обмундировании, вплоть до нижнего белья и немереного количества байковых портянок. Вова-полторы жены и еще два шофера на трех полуторках целый день возили барахло с армейских складов откуда-то с Зацепы[1]. Все было новенькое, с иголочки и насквозь пропахшее нафталином, видно, пролежало на складах не один год.

Наверное, была дана команда к тотальной раздаче барахла – Москва висела на ниточке, и хранить было теперь как бы уже и не для кого, разве только для немцев… А Ираклий Соломонович оказался в нужное время в нужном месте, да еще при своем транспорте. «Ну и молоток наш Ираклий Соломонович! – восхищался им Вова-полторы жены. – Ты представляешь, нам полушубки хотели зажать, так он как заорет на завсклада: “Ах ты, сучий потрох, немца ждешь? Да я тебя лично пристрелю!” И даже кобуру свою стал расстегивать, а я-то знаю, там у него деревянный, сам ему делал, боевые – в оружейной комнате. Вот какой молодец наш Соломоныч, а всегда был такой тихий! Ну тот завсклада сразу перетрухал и говорит: “Да забирайте вы хоть все! Ты прав! Не немца же нам одевать!” Вот какой молодец Ираклий Соломонович!»

Так что группка Карена-маленького под дверями загса завидно выделялась среди прочей публики – все четверо были в полушубках, в ушанках, в сапогах. А желающих скрепить брачные узы оказалось так много, что очередь втекала в замызганные грязно-серые двери с улицы, и пришлось ждать почти три часа из тех двадцати четырех, что были отпущены новобрачным начальником госпиталя. Сашеньке было теплым-тепло в полушубочке, хоть и провонявшем насквозь нафталином, а некоторые девчонки стояли в пальтишках на рыбьем меху или в фуфаечках, да еще и в туфельках; одна белобрысенькая, лет восемнадцати, вообще была в лакированных лодочках, и жених оттирал ей между большими красными ладонями то одну, то другую ступню в фильдеперсовом чулочке.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: