Золото и сталь

- Просыпайся. Приехали, - сержант беззлобно ткнул Винкера в бок.
- Ага, - Марк помотал головой, разгоняя сонную одурь. После нескольких бессонных ночей одна наспех перехваченная клепсидра мала. - Спасибо, парни, что дали выспаться.
- Да не за что, - сержант хмыкнул, - всякое на своем веку видел: и молчунов возил, и крикунов, и тех, которые припадки изображают. А вот спящих, как младенцы - еще ни разу не доводилось.
- Новый опыт полезен, - хмыкнул Марк, - какие здесь порядки? Сначала к расследователю?
- Тебя велели прямиком к коменданту доставить. Видать, важная птица? А по тебе и не скажешь, тощий ты для птицы. Скорее, на весеннего волка похож. И такой же лохматый.
- Пусть будет волк, - не стал спорить Марк, - хотя, если разобраться, в птице тоже мяса немного, одни перья. Если она не курица.
- Курица - не птица, - авторитетно и убежденно заметил конвойный. Винкера провели тем же коридором с пустыми нишами и потеками масла на стенах, мимо вонючих камер, деревянных колодок и цепей, вкрученных в стену. Марк невольно задумался о характере человека, который ходил сюда каждый день на работу.
Кем нужно быть, чтобы избрать такую карьеру? Явно - не сребролюбцем. Рахта - не Лонгери, много к рукам не прилипнет. Да и высоко по такой лесенке не заберешься. Что за человеком ты стал, Хан Гамсун? Можно ли на тебя положиться так же, как раньше?
Впрочем, он и раньше рассчитывал только на одного человека - себя. Бывший одноклассник оказался на месте. Сидел за массивным столом и сосредоточенно писал - залысины, кажется, стали еще больше? Или это от того, что Хан наклонил голову?
- Преступник доставлен, - доложил сержант, - мятежник, говорят, сам Эдер.
Хан поднял голову.
...Если и мелькнуло в глазах удивление, то так быстро, что даже Винкер ничего не заметил. Взгляд коменданта переместился на сержанта.
- Спасибо за службу. Вы свободны.
- Э-э... А браслет.
- Господин Винкер дворянин. Он не нарушит своего слова. Свободны, господа, - интонация Хана подействовала не хуже воздушного вихря - конвойных из кабинета словно вымело.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
- Мятежник, - наконец, фыркнул Хан, - да еще чуть ли не сам Эдер. Злоумышление против императора, попытка переворота, участие в заговоре... Не мог ты просто тележку с мандаринами у торговца укатить?
- Это неинтересно, - Марк едва заметно дернул уголком губ. И, не спрашивая разрешения, опустился на стул. - Ты же приглашал в гости, я не ошибся? Самую сухую камеру обещал.
Хан Гамсун уронил лицо в ладони и с силой провел по лицу:
- Это не смешно, - сообщил он. - Против тебя, действительно, выдвинули обвинение в государственной измене и участии в мятеже. Это - виселица, Марк.
- Если докажут. - Марк вытянул ноги чуть не на середину кабинета. Ужасно тянуло зевнуть, но это было бы совсем невежливо.
- Кофе хочешь? - понял его Хан.
- За чашку родину продам, - сознался Винкер.
- Тогда - хорошего. Очень хорошего. Кабри будешь?
- Он же золотой.
- Так и родина - штука не дешевая.
- Уговорил, - рассмеялся Марк, - давай свой Кабри.
Пока комендант тюрьмы отдавал распоряжения, Марк пробежался глазами по листу бумаги, который Хан ничем не прикрыл. Совесть его не мучила - бывший одноклассник отлично знал, что Винкер очень быстро читает вверх ногами и не только на имперском. И, раз он оставил этот листок, значит, рассчитывал, что Марк его прочтет. Это был донос. Самый обычный, классический донос, который начинался, как и все доносы: "Довожу до вашего сведения..."