Попандос

Глава I.

Рассвет.

Тугие струны майского дождя нещадно стегали стекла приоткрытого окна. Дождевая вода уже частично пропитала занавеску и стекала на пол. Я задумчиво смотрел на улицу, не замечая лужи под ногами. Ну вот опять, пришлось закрыть окно, а лужу под ним вытереть тряпкой. В квартире было тепло, но душно. Хотелось прохлады. Дождик быстро закончился. Влага на теплом асфальте быстро испарялась. От обильной влажности воздух и всё вокруг были каким-то липким.

Двадцать восьмое мая. Как всегда, утром этого дня идет дождь. Почему, как всегда? Потому что день пограничника, блин! Всегда в этот день идет дождь. Каждый год одно и то же: утром дождь, потом праздник.

Опять по городу будут ходить молодые и не очень люди в камуфляже, зеленых беретах или фуражках, крича друг другу издалека: «Эй, Зеленый», поднимая в знак приветствия руку с банкой пива. Ну да, рыбак рыбака видит издалека. Хорошо, хоть в фонтанах не купаются, как это уже заведено на день ВДВ. Не хочу оскорбить чьи-то чувства, но сам видел: купались.

Ну да, май не август! Хотя люди и в мае умудряются загорать и купаться. Не в фонтанах, конечно же. На Петропавловской крепости эти энтузиасты загара вообще в марте открывают сезон. Прячутся от ветра за зубцами крепости, подставляя ранним весенним лучам солнца свои бледные тела. И надо сказать – загорают, как в жарких странах.

Мысли лениво текли в голове, сменяя одна другую; извечное ворчание про себя расслабляло и убаюкивало.

Это же надо: родиться в день пограничника, а на границе и не служить. Перелет, блин! Служил далеко за границей! Ну как так-то? Это-то и обидно. Готовишься, понимаешь, фильмы про погранцов смотришь, с собаками возишься, домой их пачками приводишь, прячешь от матери. И что? Служи, парень, в Германии!

Все, спокойно, Ипалит, нужно взять себя в руки. Зависть – плохое чувство. Да и пора готовиться. Завтра же на работу.

Я был, как многие несчастен

Как все я не люблю оков

Как некоторые причастен

Но не как все, я не таков!

Я видел, как плывет по луже

Большой, бумажный пароход,

И если не глядеть поглубже,

Он не летит, он так, плывет

Я видел лунное затмение

Оно печально, но смешно

Ведь людям виделось знамение.

Вселяло робость, страх оно

Весь город будто муравейник,

заснул, невидно никого

Завтра снова на работу,

но не пойму я одного,

в чем смысл жизни нашей тленной,

куда, и как себя девать?

Тузом быть иль монетою разменной,

фрак или джинсы одевать?

Ведь нету счастья и в богатстве

Хотя и бедность не порок

Погрязли люди в святотатстве

И даже не у дел стал бог

О, наша старая держава!

Как изменилась ты с тех пор

Ведь о тебе ходила слава

Теперь, что олигарх, то – вор!

Что ни вор, то олигарх – это точно!

Вспомнились строки стихотворения, которые писал когда-то давно, на заре юности.

Да, завтра снова на службу. Двадцать четыре часа смена. Хотя расписываемся за двадцать два. Двадцать четыре часа, хоть и с оружием, но без приключений. Тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог! Куда катится этот мир? Подвигу не оставили ни миллиметра жизни. Ну, всё, хватит брюзжать!

«Тормоз Ок» уже был приготовлен. Так сказать, ждал своего звездного часа – выйти в люди. Это я так сумку зову, для провианта на смену. Осталось сложить туда приготовленную пищу. Я весь в предвкушении. Девчонки (это я их так называю, своих сослуживиц) когда попробуют мою стряпню, опять будут просить рецепт: «Как это ты так вкусно мясо приготовил?»