Королевство Эани. Сказание о Лунной Королеве

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Паутина судеб

{Царствие людей, 485 виток от Объединения}

 [После занятий, которым отец с некоторых пор загружал наследника с утра до позднего вечера, не оставляя ни вздоха свободного времени, Эил с удручённым видом смотрел в окно и думал о том, как боги влияют на человеческие жизни, выплетая линии судьбы знаками, отрисованными на коже.

Вот первые три руны – ты сам, каким пришёл в этот мир. Твой род, твоё рождение и твоя личина. А дальше? А дальше, кому уж приглянёшься из Высоких. Может, Ноэл-разрушитель взглянет с Небес, да и дарует человеку военную карьеру, вложив в крепкую руку закалённый меч. А, может, владыка Риул погонит дух к морям, заставляя желать солёных брызг в лицо и попутного ветра в паруса. Или и вовсе  Олан-охотник запустит в сердце стрелу, заряжая своими стремлениями.

Изменится ли он, Эил, когда станет старше и получит свою четвёртую руну? Потеряет себя или, наоборот, обретёт? Кто скажет с полной уверенностью, довлеет ли воля богов над человеком, или каждый сам кузнец своей жизни?

Принц ответов не знал. И учитель так и не смог ничего толком рассказать, лишь намекая да ходя кругами. Мол, человек не меняется, а взрослеет – копит знания, умения, развивает таланты. И неважно, какая руна досталась четвёртой – нужно следовать за самим собой, за своей мечтой, а не жить с оглядкой на знаки на теле.

Эил вздохнул, отрывая взгляд от отражения в стекле, и вперился куда-то вдаль, в чернильное ночное небо с серебристыми крупинками звёзд. Где-то там, уютно устроившись под боком Исар, светилась Лиэтани, прошедшая свой путь от и до по заповедям богов. Ох, сколь много отдал бы наследник, чтобы услышать её истинную историю.

Если она, разумеется, и в самом деле жила...]

***

Узор рос и расстилался по канве стежок за стежком. Ловкие, умелые пальцы превращали грубый лён в сущее произведение искусства, так что глаз не оторвать. Тонкие нити, вылепленные из снега и звёздного света, сверкали серебром, точно светясь изнутри – у неведомых птиц, как у живых, горели глаза, на лепестках невиданных цветов серебрились капли росы, вода в ручьях и реках переливалась на солнце… Ни одна из послушниц храма не умела того, что было дано Лиэт самой природой. И сколько ни учились, сколько тайком ни подглядывали за лучшей вышивальщицей, сколько ни воровали обрывки волшебных нитей – всё не то. Больше ничьи узоры не оживали на глазах, даже матушка-настоятельница не помнила, чтобы хоть кто-то из отмеченных знаком Тэнгэ был способен на подобное. Страшилась, разумеется, поначалу, но затем привыкла и полюбила всем сердцем тихую златокудрую девочку с бездонными синими глазами.

– Отдохнула бы ты, деточка, – матушка присела рядом, любуясь распустившимися по канве цветами. Можно только диву даваться, как однотонная нить в руках Лиэт переливалась на ткани всеми цветами радуги, становясь то насыщенно-изумрудной, то винно-красной, то лазурно-голубой. Чудеса, да и только.

– Что вы, матушка, я не устала вовсе, – откликнулась девушка, переходя от цветочного узора к рунной кайме. Защитные знаки по вороту нижней рубашки светились ярче солнца за окном. Только не грели. Веяло от них зимним холодом, ночной прохладой, омутом студёным. Для летней одежды самое то, не жарко, но в стужу такой нательный оберег никто не осмелится и примерить.