Красные огурцы

© Маленков А., текст

© Богорад В., иллюстрации

© ООО «Издательство АСТ»

Антон Опушкин жил размеренной жизнью дизайнера интерьеров, не помышляя о приключениях за рамками организованного туризма. Квартира-студия, в которой он жил размеренной жизнью, являла собой образец минимализма – стиля, в который Антон любил погрузиться, уставая от капризов клиентов. Погружение обычно заключалось в том, что он садился на большой белый итальянский диван и включал большой белый корейский телевизор. Который, в свою очередь, сидел на белой шведской тумбочке, в окружении белых колонок. Также в студии имелись кухня, стол, барная стойка с ноутбуком и большим монитором, пуф и овчина на полу. Все это было белым. Антон сидел на диване и смотрел на телевизор, а телевизор сидел на тумбе и смотрел на Антона. И вокруг царила белая благодать.

Мама Антона хотела, чтобы он женился. Елена Петровна жила в соседнем доме и часто представляла, что она умрет, а Антон так и будет стариться один в своей белой квартире, и никто не будет его кормить, и от неправильного питания он заработает язву, ляжет на крашеные белые доски паркета и будет долго-долго одиноко агонизировать. От этой картины она приходила в отчаяние, которое можно было побороть только одним способом – нажарить котлет, отнести их сыну и смотреть, как он их ест.

– Котик, тебе ведь уже тридцать два, – говорила Елена Петровна, провожая взглядом кусочек котлеты. – Что, невкусно?

– Вкусно, вкусно, – задумчиво отвечал котик.

– А тридцать два – это уже не двадцать. Скоро ты превратишься в пожилого дядьку, я к тому времени уже помру, и кому ты тогда будешь нужен?

– Ну, маа… – говорил Антон.

Он, в общем, был бы не прочь найти подходящую девушку и зажить размеренной жизнью с ней, но девушки, которых он встречал, каждый раз оказывались неподходящими. Антон смотрел на очередную Свету или Оксану, лежащую рядом на белом диване, и ловил себя на одном желании – чтобы она поскорее собрала вещи и ушла. Девушки не вписывались в продуманный интерьер его холостяцкой квартиры. Каждая из вещей тут стояла на своем месте, и стол, и монитор, и пуфик, ни убавить, ни прибавить, – гостью решительно некуда было девать.

Поэтому Антон просто наслаждался одиночеством, то есть ждал подходящую девушку, такую, которая не будет его раздражать и понравится маме. А понравиться маме было несложно, для этого требовалось два качества – московская прописка и умение готовить, которое мама подразумевала под словом «заботливая».

– Вот нашел бы ты заботливую девушку, я была бы спокойна… Но никаких иногородних, ты понял?

– Ой, маа… – отвечал Антон.

Мама знала, что говорила. Она сама была из Северодвинска и в свое время, лет сорок назад, приложила много сил, чтобы найти мужа в Москве и, преодолевая сопротивление будущей свекрови, обзавестись заветной московской пропиской. Эту эпопею она впоследствии называла «жизненный опыт» и использовала в качестве подтверждения свой правоты в дискуссиях с сыном. «Поверь моему жизненному опыту», – веско говорила Елена Петровна. Антон верил.

Работа дизайнера интерьеров давала неплохой заработок. Клиенты передавали Антона из рук в руки, особенно хорошо ему давались загородные дома. Секрет успеха состоял в том, чтобы перевести вкусы заказчиков на язык интерьера. Другие дизайнеры навязывали свой стиль, кипели идеями, советовали и горячились. Антон прежде всего смотрел, что за человек перед ним, как он одет, как разговаривает. Он впитывал заказчика с его вкусами, а потом рисовал на своем белом ноутбуке такой дизайн-проект, что клиент восклицал: «Да! Я именно так себе и представлял!» После этого Антон старался полюбить этот интерьер, каким бы ужасным он ни казался.