Возвращение к празднику. Книга-эссе о творческой работе композитора

© Леонид Любовский, 2020

ISBN 978-5-4498-4415-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

* * *

И вот, я иду по Обводному каналу. Моросит дождь. Петербург, а тогда Ленинград, для меня не изменился вовсе. Только тогда, более полувека тому назад, мы с отцом часто прогуливались по каналу Грибоедова – отец жил на стыке улиц Римского-Корсакова и Садовой, где напротив, в садике Юсуповского дворца, был прекрасный каток, как и сегодня. А на Обводный мы ходили к его приятелю. Пешком. Правда, за Обводным, где этот его друг жил, всё было не так, как теперь – небо было вечно затянуто дымом из поднимающихся труб «Красного треугольника». Сейчас такое даже представить трудно – прошлое там узнаётся с трудом. Расстояние между двумя каналами казалось совсем коротким, не то, что теперь…

* * *

Итак, время, время, время… Я оглядываюсь на пройденные годы и с удивлением отмечаю, что, как раньше, так и сейчас, моё восприятие мира не изменилось. Оно всё то же. Если верить Библии и предположить, что Господь создал Землю и всё вокруг, то, по моему твёрдому пониманию, вначале он создал музыку – и этому есть множество доказательств. Такое странное, но обоснованное предположение… Музыка – мой мир.

Музыка сопровождала меня всегда и во всём. Даже если вдруг наступала звенящая тишина. Недаром говорят – звенящая. Этим всё сказано. Тот первый, кто этот звон услышал, был музыкальным гением, первым истинным композитором. Как это важно и как это трудно – услышать тишину! Тишина вмещает в себя величие безмолвного космоса, крошечными атомами которого мы являемся.

В Большой музыке всегда таится некий мистический смысл. Погружение в такой звучащий мир – другой, параллельный, загадочный – даёт ощущение и радости, и горести, и восторга. Кажется, что музыка возникает порой без какого-либо вмешательства извне, из какой-то мистической реальности. Но это не так. Музыка – не просто другой мир, который нельзя потрогать, взять в руки, как-то материально оценить, который приносит радость познания истины, – этот мир находится на уровне чувственного постижения действительности. Труднообъяснимо умение воссоздать этот внутренний мир, сделать его реальным, превратить в звучащую субстанцию. Но это уже задача композитора, музыканта.

Благословенны те, кто может понять этот невидимый труд композитора, услышать и расшифровать его внутреннюю речь.

Это – наши настоящие слушатели. Согласимся, что их немного.

За плечами композитора стоят гении, высочайшие Монбланы, которые не раз провозглашали истину – суть бытия. Путь к таким творцам – огромен! Этот путь – бесконечен, но идти надо, если хочешь что-то сказать и чтобы тебя понимали. Осознание истины даёт ощущение душевной полноты, внутренней силы и внутренней уверенности в своей правоте.

В Большой музыке всегда бьётся сердце эпохи, в которой она создавалась.

* * *

Бетховен писал в своих слуховых тетрадях: «Кому моя музыка сделается понятной, тот будет свободен от того убожества, который влачат за собой другие». Я сажусь к своему старенькому инструменту. Играю Бетховена, и… соглашаюсь с его словами. Но это чувство – только моё, воспитанного на старой доброй вечной классике, всегда новой, потому что возникшей как добавление к традиции, – а эта цепочка бесконечна. Бетховенская музыка – прекрасный пример приближения художника к истине через интуицию. Задача внимательного и заинтересованного слушателя проста: «…довериться голосу интуиции, посещающему отдельных индивидуумов… и услышать провозглашаемые ими… истины». Эти слова тончайшего исследователя музыки Виктора Петровича Бобровского призывают к глубокому её пониманию-постижению. (В. П. Бобровский, О самом главном. М. Государственный центральный музей музыкальной культуры им. М. И. Глинки. 2006). Добавлю всё же, что услышать таких «отдельных индивидуумов» дано не всем.