Чемо карго. Свадебная опера с грузинскими напевами

Белый камень скал, кристальный минерал,

Облицовкой став, строго охранял венчальный зал,

Будто он веками здесь прожил.

Старый аксакал, жизни толк познав,

Сам истоки счастья сторожил,

Выпуская в семейный путь,

Тех, кого к алтарю допустил,

Чтобы каждый из них дорожил,

Суть созданья семьи уловил,

Наставленьем своим сотворил им завет. Дед:

«Жить в любви до скончания лет!»

Впитав в свой секрет магический лунный свет,

Чистый искрящийся мрамор в парадный костюм одет,

Словно сам к себе пришёл на банкет.

Снежный перламутр, лёгший в камень плит,

В декоре зеркальной потали золотом взор слепит.

В рифмах воспетый,

За словом строка, за строфою куплет,

Слагал ему оды поэт по течению тысячи лет,

Нежностью слов звенит, сияет как самоцвет.

Многоголосый ключ родниковой водой журчит,

Звучит и звучит,

От первых октав, поднимая источник верши,

Обертоном фонтанным кружит,

Влюблённым сердцам, раздавая ключи, кричит:

«Возьми свой марьяж, в тетрадь распиши да учи,

Слова счастья учи».

Роскошью лепнин балконных балюстрад

Блистал величественно оперный фасад,

Свой взор направив в санапиро ряд,

Как будто созерцал в мерцании плеяд

Особенность изысканных культур,

Контурный ажур ограды мостовой,

Прикрытый цветущею вислой вдоль набережной.

Рельефные рисунки, колеровка,

Позолочения потального уловка:

Капителий, колонн, пилястр…

В отливке гипсовых розеток свой шарм светильникам придаст,

И лист цветов свисает там по потолочным плинтусам.

Сплелись в фестонах густо гроздья лозы,

Сердца связали крепко узы любви,

И ангелочки то и дело, крылом прикрывшись, втихаря,

Берут прохожих на прицелы, метая метко божуля.

Полон колчан белых стрел,

Метки расставил мел,

Как будто бы знал, он тайну мечты подсмотрел.

К ним птица певчая присела,

Клевала ягоды и – Боже! —

Она всю кисть плодов объела,

И клювом весь фестон исхожен.

Подсветки, люстры, канделябры

С наноской патины в рельеф,

Задев листву лепных дерев, вели в глубины бытия,

Состарив, словно раритет,

Ещё совсем младые стены, стареньем выделив края.

В каждом свободном пространстве,

Незримо расчерченной клетке

Вышивка шёлка легла в канве на невидимой сетке,

Стелется полотно тоньше любых кружав.

Потоком воздуха кружат ажурные крылья стрекоз,

Глазами фасеток они у беседок следят,

Во все стороны взгляд устремив.

Слетелись имаго как на чистый бумаги лист,

Стройными брюшками нимф густо усеян карниз.

Каскадом вниз свисает органза – воздушная, легка,

Колышется потоком ветерка,

Хрустальная оборка так хрупка,

Сорваться бы с крюка, взметнуть крылами ввысь,

Да к боковым откосам подвязан шторный низ,

Верёвки крепко держат полотно,

Кисти бахромы обняли плотно,

Для невесомой нежной органзы

Они так хороши, но тяжелы.

Всё вымерено, строго выверено, выдержано,