Она грядёт

Странные это были похороны. По всем законам человеческой психики мне бы следовало грустить. Но всё, предшествующее уходу одного из моих друзей в мир иной было настолько абсурдным, что затмевало даже эту грусть. И стоя поодаль от небольшой группы Гришиной родни, я никак не мог найти в себе достаточно печали даже на скупую мужскую слезу. Только растерянность и, пожалуй, удивление. Будучи сам по себе человеком странно-загадочным, мой товарищ и свой жизненный путь завершил в излюбленной манере, оставив кучу вопросов и сильное ощущение недосказанности. Сигаретный дым горькой струйкой ползёт в сторону лёгких, а я смотрю на заканчивающих работу могильщиков и не могу поверить. Как будто смерть друга всего лишь одна из его чокнутых теорий.

Мы познакомились с этим неординарным парнем ещё во время обучения в ВУЗе. Воля случая сделала нас соседями по комнате в общежитии, а затем и хорошими приятелями. Юный любитель докапываться до истины (ну или искать подтверждения собственных гипотез) вообще-то поступал на истфак и абсолютно не в тему попал в комнату к двум недо-инженерам, очень уважающим обильные возлияния, и примерно в равной степени питающим отвращение к учебному процессу. На нашем фоне Гриша был образцом ответственности и порядка. Пока мы не выяснили, что является причиной его лютого интереса к учёбе и чтению километровых статей и различных мета-анализов. Наш почти случайный приятель оказался фанатом конспирологии. Даже в своём подселении к типичным любителям пива и девочек он видел чей-то умысел. Усмехнувшись, я сделал ещё одну затяжку. Нет, этот чертяка был профессионалом.

В отличие от традиционных для людей очень среднего образования разномастных историй про химтрэйлы и теневое правительство, молодого историка занимало нечто более специфическое. Иногда нам с Игнатом казалось, что этот вечно растрёпанный типчик сам сочиняет большинство своих гипотез. Оказалось, что два оболтуса в нашем лице были настолько недалеко от истины, насколько это вообще возможно. Выводом своих фантастических наблюдений студент исторического факультета Григорий Титов занимался лично. Но назвать их шизо-теориями мог лишь не знакомый с творчеством нашего соседа человек.

Дело в том, что Параноид, как его моментально окрестили на курсе, именно что работал над своими текстами. Он читал миллион статей как не в себя, сопоставлял тысячи разрозненных фактов и выводил закономерности. Что вдвойне удивительно, на факультете такой ярый интерес заметили и нашли ему мирное применение. Под руководством своего декана, ещё будучи второкурсником, Титов написал три абсолютно фантастические статьи и одну научную работу. Что-то там о кухонной утвари древних славян, я не особо вникал. Но знающие люди восхитились. Найти его ранние шедевры, правда, можно лишь по фамилии научрука. Таков суровый мир иерархии и нашего места в ней. Обычный студент, пускай и талантливый не может претендовать на авторство серьёзных трудов. Хотя самого Параноида мало беспокоили такие мелочи. Сразу после публикации данной работы, Гриша увлёкся загадкой вымирания то ли мамонтов, то ли шерстистых носорогов. На крысиный ход своего руководителя он только хмыкнул «Ожидаемо» и вновь обложился книгами.

Поначалу я и сам посмеивался над желанием соседа видеть чьи-то волосатые руки и явный интерес в, казалось бы, никак не связанных между собой событиях. Однажды мне даже пришлось утащить вырывающегося историка подальше от ветеранов Афганского конфликта. Чтобы избежать конфликта уже с нашим участием. Естественно, этот человек-энциклопедия лучше всех знал о причинах, мотивах и ходе тех событий. Повезло, что битые жизнью вояки отреагировали на его «сенсационные» умозаключения с юмором. Но иногда Григорий не имел поблизости никого из социально приспособленных друзей и закономерно влипал в неприятности. Сигарета слегка обожгла пальцы. Погрузившись в воспоминания, бывает, перестаёшь замечать внешний мир. Настроение сегодня не способствует к тому, чтобы беречь здоровье. Вытащив ещё одну «кислородную палочку» из пачки, я щелкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся.