Дом в конце улицы

– Давай проедем через город,– предложила Марианна, глядя на сестру.

Лана кивнула:

– Я и сама хотела предложить. Так соскучилась…

– И я,– Марианна жадно смотрела по сторонам, узнавая дома, скверы, даже деревья. Марианна любила Эстонию, маленькие спокойные города, тихие и уютные, созданные для размеренной семейной жизни. Силламяэ, Кохтла- Ярве, Йыхви- эти названия были как волшебный ключ к беззаботному детству. Каждое лето они с сестрой гостили в Силламяэ у бабушки, пока она не умерла. В тот год, когда они не смогли впервые за много лет поехать к бабушке, их отправили в детский лагерь. С тех пор Марианна не любила лагеря, их строгую, почти военную дисциплину. Она любила свободу. Утром, едва проснувшись, они с Ланой наперегонки, невзирая на

бабушкины протесты, неслись на пляж, купались в прохладной чистой воде, поднимая тучу брызг, искали на спор "куриного бога". Балтийское море ласково омывало берег зелёного уютного города, пошла его свежей морской водой с белыми кудряшками волн. То же Балтийское море было и у них, в Петербурге, но оно казалось холодным и неприветливым. Словно чёрный омут, таящий на дне чудовищ из рассказов " затворника из Провиденса".

– Не могу поверить, что мы снова в Силламяэ,– проговорила Марианна, повлажневшими глазами глядя в окно, – Почему мы ни разу за десять лет не приезжали сюда?

– Может, боялись разочароваться?– Лена пожала плечами, останавливаясь на светофоре,– Сама знаешь, что такое воспоминания детства, через какой фильтр мы видели этот город, эти

дворик. Да и бабушки не стало…

Девушки помолчали, думая каждая о своём.

– Мне что-то совсем не хочется видеть Стаса,– неуверенно проговорила Марианна.

– Мне тоже,– Лана улыбнулась, – Наш двоюродный братец был невыносимым. А сейчас, наверное, совсем зазнался.

– Тогда мы не будем заезжать на бабушкину квартиру,– сказала Марианна,– Лишь бы не видеть Стаса её хозяином . Давай просто пройдёмся по городу.

Лана припарковала машину у тротуара, предварительно посмотрев, нет ли запрещающих знаков. Девушки вышли из машины и направились по дорожке к скверу. Вокруг благоухали кусты сирени, обильно усыпанные соцветиями- белыми, фиолетовыми. Марианна осторожно наклонила влажную после утренней

росы веточку, вдохнула запах.

– Помнишь, сколько цветочков с пятью лепестками мы слопали тут?– рассмеялась Лана, перебирая пальцами нежную гроздь.

– У меня потом живот болел,– улыбнулась Марианна. У неё кружилась голова от чудного аромата. Пахло не просто цветами- пахло их детством.

– Мне всегда казалось, что здесь сирень цветёт круглый год,– добавила она,– По меньшей мере всё лето, что мы проводили здесь.

Век сирени в Петербурге короток- бывало за неделю, только успев набрать сок, соцветия, не сорванные любителями природы, вяли и горестно обвисали на ветках. Здесь же они сменяли друг друга: сначала распускалась белая, чуть позже розовато- сиреневая, а под занавес самая яркая, сочно- фиолетовая. И рядом, добавляя аромат летнего изобилия, цвел

шиповник.

Девушки прошли по аллее, любуясь цветами и вышли на самую красивую улицу Силламяэ- Приморский бульвар. Их бабушка продолжала называть улицы родного города русскими названиями, так и не признав эстонских. И внучек учила тому же.

Сёстры постояли наверху лестницы, спускающейся прямо к бульвару, любуясь видом. По центру бульвара шла широкая аллея, обрамленная липами. Под каждым деревом удобно устроились изящные белые скамейки. На горизонте аллея сливалась с голубым берегом Финского залива.