Операция «Рождество», или Невероятное ограбление

Julekuppet

Tekst: Arne Lindmo

Illustrasjoner: Ida Skjelbakken

Redaktør: Anitra Figenschou. E-postadresse: anitra@

figenschouforlag.no

The title logo designer in original: Kjetil Nystuen.

© Figenschou forlag, 2023. World rights reserved.

Слыхали о Грегоре Твисте? Нет? Тогда навострите уши. Старый морской волк даст вам совет, который может спасти вашу шкуру: «Держитесь от него подальше!»

Все лодочники в округе боятся этого старого хрыча. Он владеет островом где-то во фьорде. Живёт там в одиночестве, сидит себе, чистит своё ружьё и готов застрелить всякого, чья нога ступит на его землю!

Если идёшь на лодке в окрестностях острова, то обходи его стороной.

Говорят, он сумасшедший. Может быть. Другие и вовсе утверждают, что он само воплощение зла. Также болтают, что остров кишит чудовищами, поэтому если тебя не достанут пули Грегора, то уж его твари наверняка вопьются зубами тебе в глотку!

Нет, точно держитесь подальше! Не шутите с Грегором Твистом.

Совет от бывалого шкипера.

Ледяные порывы ветра хлестали дрожавшего от холода Лукаса. Проклятье, ну и холодрыга!

Стоял декабрь. Лукас и его младшая сестра Эмма, держась за руки, шагали по рыхлому снегу к центру города. Прошёл слух, что на рыночной площади открылась благотворительная столовая с супом, и Лукасу не терпелось съесть что-то горячее. Сегодня они довольствовались только пригоршней хлебных крошек.

За птичьи крошки, которые пожилая дама рассыпала в парке, они яростно бились со стаей хлопающих крыльями голубей. Несколько раз им доставались и более крупные куски хлеба, но дама всё негодовала, бранилась и, наконец, ушла.

«Еда – для птиц, – кричала она. – Не для вас, мелочь замызганная!»

Путь на площадь устилал грязный снег и слякоть, вскоре драная обувь только хлюпала и больше не грела. Лукас гадал, будет ли в палатке тепло. Он надеялся на это.

Эмма никогда не жаловалась на холод, но на ней был тёплый зимний костюм и непромокаемые сапоги. На Лукасе, напротив, была только зелёная дутая рваная куртка, выцветшие штаны из грубой ткани да изношенные дырявые кроссовки. Часто он чувствовал, будто ветер продувал его насквозь! А ещё у него была пара варежек, хотя они и не были парными – одна чёрная и тонкая, а вторая всех цветов радуги, в полоску.

Лукас потянул сестру за руку, чтобы та шла быстрее. Эмма, как обычно, не торопилась.

В это время года у девочки была привычка останавливаться и глазеть на каждую витрину. Ведь Рождество было повсюду. И если что-то Эмма и любила по-настоящему, то это было Рождество.

Большинство окон занимали рождественские гномы ниссе[1], подарки и искусственные ёлки, и даже Лукас остановился у витрины пекарни, полной булочек, пряников и марципановых свинок.

– Ням-ням, – сказала Эмма и положила руку на стекло.

У Лукаса рот наполнился слюной, а в пустом животе громко заурчало. Вот бы в эту вкуснятину вонзить зубы! Он заставил себя отвернуться и вместо этого поглядел на улицу, освещённую бесконечными рядами гирлянд и больших сияющих колокольчиков. Прохожие улыбались и смеялись, из открытых дверей доносилась шумная рождественская музыка.

– Идём, – сказал он и потянул сестру дальше. – Скоро поедим.

Когда-то, когда мама и папа были живы, Лукас тоже любил Рождество… Но сейчас уже нет. Когда-то захватывавшее его с первого окошка в адвент-календаре до последнего подарка в Сочельник волшебство заменило что-то тёмное и грустное. Теперь Рождество ощущалось как противный ком в животе, который рос всякий раз, когда ему на глаза попадался кто-то со счастливой улыбкой и радостными глазами.