Стук колёс

Стук колёс

Приглушенный оранжевый свет освещал вагонную тропу, повергая во мрак спальные места поезда. За мутным окном пролетали очертания ночного леса, скопившийся конденсат холодными каплями стекал с уголков оконной рамы. Был слышен лишь шум колес поезда и сопение спящих пассажиров, однако мне в эту ночь было совсем не до сна. Сидя на кожаном кресле и шатаясь из стороны в сторону от поезда я мог думать лишь об одном.

Несколько недель назад этот мир, вслед за моим отцом, покинула моя бабушка. К сожалению, мне не суждено было приехать на её похороны, поскольку деревня, где раньше жила вся моя семья, находилась за десятки километров от места куда я уехал работать. Я по-прежнему очень жалею, что не появился на похоронах, ведь, как мне сказали, туда пришло и без того очень мало людей. Но работа износила меня и сил на неё больше не осталось. Вопреки тому что мне были необходимы деньги, я уволился. Эта зима изнемождает меня. Но сейчас меня гложет то, для чего я еду и моя цель заставляет ввергаться в стыд.

Я любил свою бабушку, любил её кудрявые волосы, ее морщинистые руки, её милый старческий голос, ее мутные глаза. Я провел с ней большую часть своего детства из-за того что моя мама уехала из деревни в город получать образование, чтобы обеспечить нам лучшую жизнь в городе. Каждое тёмное утро она будила меня, включая телевизор, ласково звала меня одеваться, приносила молоко с лепешками и гладила меня по голове, пока я ел, увлеченно смотря мультики. Садик был далеко от её дома и, сажая меня на санки, она волокла меня своей старческий походкой по сугробам, тогда я даже не понимал как ей было тяжело. Вечером в садике, который постоянно пах супом, я дожидался бабушку, смотря в окно, за которым все покрывалось вечерней зимней синевой. И наконец когда я слышал её кавыляющие шаги и её добрый голос, который зовёт меня одеваться домой, я вскакивал с табуретки и бежал обнимать бабушку, её холодный серо-фиолетовый пуховик и колючий длинный платок, она аккуратно гладила меня по спине и приговаривала, чтобы я скорей бежал одеваться. Дома меня уже ждало горячее пюре, соленые огурцы, пирожки и молоко в тёмной кухне, в которой бабушка никогда не включала свет, чтобы в окна не заглядывали прохожие. Кухня всегда была самым тёплым местом, потому что вечером всегда на плите горели синие огоньки, шатаясь из стороны в сторону. После еды я бежал в зал, где на старом телевизоре, с помехами, показывали разные передачи, под которые бабушка любила шить, держа очки на самом кончике носа. Я садился рядом с ней, рисовал в альбоме или лепил из пластилина, в бабушка время от времени поглядывала, чтобы я не уронил его на ковёр. Ближе к полночи бабушка всегда была на кухне, оперевшись руками на стол она стояла и пила горячую воду с сахаром, смотря на заснеженную дорожку, освещенную фонарями.