Нас учила тишина

Никита всегда просыпался от света экрана.

Не от солнца, не от будильника – от мягкого голубоватого сияния телефона, который ложился на его лицо, как утренний поцелуй века цифровой эпохи. В его детстве не было кассетных магнитофонов, очередь за хлебом он видел только на старых фотографиях родителей, а слово «выживание» звучало грубым анахронизмом, скорее из фильмов, чем из реальности.

Но было другое – непрерывное, вязкое ощущение, что мир смотрит на тебя. Что он спрашивает: «Ну? Кем ты станешь? Чего добьёшься? Ты же можешь всё… правда?»

И от этих вопросов становилось только пустее.

Иногда Никита думал о родителях. О том, как они говорили:

– Ты не представляешь, что такое 90-е. Там было страшно. Там было не до мечтаний.

И Никита кивал, уважал, даже завидовал их уверенности. Но внутри что-то бурлило: ощущение, что его собственная тревога – невидимая, нелегальная, будто он не имеет права чувствовать тяжесть, ведь мир вокруг давно стал «проще».

Проще… или просто громче?

Сквозь тонкие стены его комнаты просачивался шум – не городской, а цифровой. Сообщения, уведомления, бесконечные новости, мемы, войны мнений и светящиеся фразы мотивационных блогеров о том, как «правильно жить».

Шум, который никто не видел, но который давил сильнее любой реальности из 90-х.

Он открыл глаза. Экран мигнул – новое сообщение от Сони:

«Ты вообще жив? Сегодня встречаемся?»

Он посмотрел на потолок.

Да, он жив. Как и миллионы его сверстников, которые чувствуют себя уставшими ещё до того, как успели начать.

Жив – но будто за стеклом. В мире, где легко быть на связи, но сложно быть собой.

Сегодня они действительно встретятся. Он, Соня, Артём, Марк и Лера. Их странная компания, выросшая на контрасте эпох, на обещаниях, которые никто не объяснил, и на страхе, который никто не признал.

Никита вздохнул, поднялся с кровати и поймал своё отражение в тёмном экране.

В этом отражении было всё их поколение – поколение Z.

Поколение, которое не искало романтики 90-х, не мечтало повторять подвиги родителей, но несло на себе другой крест: необходимость жить в мире, где возможно всё… и одновременно ничего.

Он ещё не знал, что именно этот день станет началом перемен – тихих, незаметных, но важных.

Но мир уже ждал.

И шум вокруг него казался предвестником чего-то нового.

Только бы не утонуть.

Утро начиналось, как обычно.

Свет просачивался через жалюзи, ровно и лениво, рисуя на полу полосы. Никита проснулся не от тревоги и не от шума – просто от того, что пора. Телефон лежал рядом, но на этот раз он не вибрировал агрессивно. Несколько уведомлений, пара новых сообщений – ничего, что бы торопило.

Он полежал пару минут, глядя в потолок, и только потом взял телефон. Лента открылась привычной смесью новостей, фотографий и мемов. Всё спокойно, всё в своём ритме.

Сообщение от Сони:

«Слушай, давай сегодня увидимся? Хочу выбраться из дома.»

Он улыбнулся. Соня всегда писала так, будто продолжала разговор со вчерашнего дня.

Следом пришёл голосовой от Артёма – бодрый, полусонный:

– Доброе утро, человеки. Проснулся, жив, всё норм. Кто сегодня за встречу?

Никита включил чайник и пошёл на кухню. Мама собиралась на работу, стягивая волосы в хвост. Настроение у неё было обычное – домашнее, мирное.

– Доброе, – сказала она. – Как спалось?