Мольбертовый лес - Дмитрий Лагутин

Мольбертовый лес

Страниц

130

Год

2024

Жизнь представляется нам как сложное и многогранное полотно, в котором прошлое и будущее переплетаются, а близкое соседствует с далеким. Реальность и фантазия зачастую стирают границы друг друга, создавая уникальную картину нашего существования. Детство в душе каждого из нас остается навсегда, и именно в этом состоянии мы можем обнаружить настоящую глубину мудрости, присущей ребенку. В то время как поездка с одного конца города на другой может занять часы, именно в этот промежуток времени могут уместиться мгновения, которые не удастся пережить за целый год.

Оглядываясь назад на свой путь, мы осознаем, что смотрим на мир, слегка прикрыв глаза, ожидая грядущие открытия. Литературные произведения, собранные в этот сборник, раскрывают разнообразие человеческого опыта. Они говорят на разных языках и о разных переживаниях, но все они соединены одной мощной рекой – рекой жизни. Каждая история уникальна, но вместе они формируют единое целое, способное удивить и заставить задуматься о том, как многообразен наш внутренний мир. В этом сборнике вы найдете не только литературное удовольствие, но и возможность заглянуть в различные аспекты человеческой природы и судеб, укореняющихся в культуре и времени.

Читать бесплатно онлайн Мольбертовый лес - Дмитрий Лагутин


Дмитрий Лагутин


МОЛЬБЕРТОВЫЙ ЛЕС


Рассказы


Брянск

2020


Моя Япония


Мне было… около девяти. Брату, получается, одиннадцать-двенадцать.

На соседней улице, в доме у старой березы, поселилась необычная семья – мужчина, женщина, старуха и мальчик. Все они – кроме старухи – были стройны, смуглы, жилисты, и у всех вместо глаз были узкие щелочки – и не понятно было, как они вообще что-то могут через эти щелочки видеть.

Прошел слух о том, что под старой березой поселились японцы.

Я был в восторге. Из иностранцев во всей округе были одни цыгане – крикливые и неряшливые – и семья белорусов, ничем не отличавшаяся от своих соседей.

Япония… Как только я услышал о японцах, я побежал на соседнюю улицу и издалека увидел мальчика. Он сидел на крыльце и читал. Возрастом он был ровесник моему брату. Я подкрался поближе, он поднял голову и внимательно посмотрел на меня.

Я сделал вид, что прогуливаюсь.

Настоящий японец! Настоящий живой японец сидит на крыльце под старой березой, читает книгу и болтает ногами в тапках!

Мальчика звали Ша Ди. Это мне тем же вечером сообщил брат, а откуда он узнал – понятия не имею.

Я спросил:

– А он правда японец?

Брат почесал макушку.

– Судя по всему, да.

У меня дыхание перехватило.

На улице только и разговору было что про японцев. Меня еще не брали в компанию брата, и приходилось якшаться с малышней, но и малышня, и даже девчонки – все обсуждали одно и то же.

А Лёха, футболист и задира, даже набрался смелости и окликнул Ша Ди, бредущего по тротуару:

– Эй!

Ша Ди обернулся.

– Ты японец?

Мальчик помолчал, глядя на нас своими глазками-щелочками, коротко кивнул. И пошел себе дальше.

Первое время он держался особняком – ни с кем не играл, на нашу улицу не ходил, сидел на своем крыльце или карабкался по березе.

Из нашего двора, если залезть на крышу сарая, было видно ту березу – и много раз я видел на ней, высоко-высоко, ловкую темную фигурку. Я вспоминал таинственное искусство ниндзя – японское – и у меня холодели пальцы.

Как-то раз мы столкнулись с ним – в прямом смысле столкнулись. Я шел, уткнувшись носом в спичечный коробок, в который только что заточил жука-пискуна, и теперь смотрел, как он высовывает лапки в щель, – и толкнул в плечо шедшего мне навстречу Ша Ди. Он остановился. Я тоже – в ужасе. Он внимательно посмотрел на меня, медленно развернулся и удалился, не сказав ни слова.

Жук как-то ухитрился вылезти из коробка, сиганул на тротуар и был таков.

В нашем книжном шкафу я разыскал толстенную энциклопедию «Народы мира» – старую, истертую по углам – и в ней целая глава была посвящена Японии.

Я вытаскивал энциклопедию, садился тут же, в уголке, на полу, прислоняясь спиной к шкафу – и читал. По сто раз перечитывал дивные слова: «самураи», «сёгун», «бусидо», названия островов и деревень – и от каждого слова на меня веяло чем-то страшным и сладким. А что уж говорить про картинки! Фигуры в причудливых одеждах, с перекошенными лицами, с мечами, вскинутыми над головой – и с глазами-щелочками! – тусклые пейзажики, горы и реки, и повсюду – дивные, удивительные, невыразимые! – иероглифы!

Я выбрал самый таинственный иероглиф, и за два дня научился его рисовать. Я вывел его на обоях у самой моей подушки – да так, чтобы увидеть его можно было только прижав матрас рукой – и перед сном подолгу его разглядывал.