Шешель и шельма

Береги соседа своего, он тебе еще пригодится.

Беряна, столица Ольбада

7 горешняка[1] 8151 г.

– Придержите лифт! – Окрик заставил девушку дернуться.

Рука на рычаге дрогнула, но пассажирка не сразу сообразила, что именно от нее требуется: раннее утро было для Чарген самым мучительным временем суток, и скорость реакции страдала вместе с остальными положительными качествами.

К счастью спешащего, он влетел в крошечную клетушку лифта почти сразу за своим криком. Врезался в стоявшую там Чару, сбил с ног, но сам же успел поймать, не позволив отлететь к стенке. Как девушка не выронила при этом сумку – она и сама не смогла бы ответить. Все-таки сосед слишком твердый и костлявый, чтобы столкновение прошло безболезненно.

– Привет, мышка! Прости, – кривовато улыбнулся он, аккуратно выпустив попутчицу. – Вниз?

– Доброе утро, господин Сыщик! Конечно, вниз, – охотно отозвалась Чара.

Рычаг скрежетнул металлом, створки с лязгом сомкнулись, и лифт медленно поплыл. С пятого этажа он всегда полз еле-еле.

Такое вроде бы уничижительное обращение соседа совсем не задевало Чарген. Наверное, потому, что в нем не было никакого личного отношения или пренебрежения, просто констатация внешнего сходства: острый носик, темные глаза, смуглая, как у всех южан, кожа, темно-русые волосы – вроде бы длинные, вроде бы густые, но очень невыразительные и тусклые.

Черная юбка, белая блузка, серый приталенный жакет, удобные ботиночки на низком каблуке – аккуратная, по размеру, одежда, не цепляющая взгляд ни яркостью, ни нарочитой небрежностью.

Действительно – мышка. Скромная, осторожная, неприметная – не красивая, не отталкивающая, совершенно заурядная, но при ближайшем рассмотрении миловидная девушка. Обычная. Именно такая, какой должна быть приличная горожанка.

А еще это прозвище давало возможность немного расслабиться: можно не так пристально следить за словами собеседника. Отзываться на «мышку» было гораздо проще, чем на имя.

Над ответным прозвищем даже задумываться не пришлось: профессия и одна из масок мадирского театра спаялись в этом человеке воедино и настолько тесно, как будто старые драматурги списывали Сыщика непосредственно со следователя Стевана Шешеля. Правда, комедийные амплуа маски, когда ее надевали на непутевого, ленивого или жадного служителя закона, ему совсем не подходили, но это уже детали. Главное, самого соседа такое прозвище только забавляло и совсем не обижало.

– К тетушке? – Он выразительно кивнул на сумку, которую Чарген, устав держать, поставила на пол.

– Да, поеду, – подтвердила девушка. – Каникулы, в библиотеке сейчас тихо, а ей с огородом надо помочь. Сами понимаете, в деревне рабо… Ой!

На этом месте, обрывая пояснения, лифт вдруг резко дернулся, уронив Чару на соседа, и замер. Мигнув, погас осветительный шар под потолком, и воцарилась мертвая тишина, особенно пронзительная из-за чернильного мрака вокруг и стихшего гудения, с которым ехал лифт.

– Только не это! – простонала девушка, судорожно вцепившись в лацканы пиджака мужчины. Зажмурилась. Темнота неприятно давила, но сейчас – не так сильно, как могла бы. Все же здорово, что сосед решил догнать лифт и разделил с ней приключение, в одиночестве пережидать подобное было бы труднее.

– Ты боишься темноты? – сделал Шешель логичный вывод, даже приобнял девушку за плечи – неожиданное, но приятное проявление сочувствия.