Мы немы, пока мы – не мы

Единственному, что остаётся с нами

всю нашу жизнь, – самой жизни посвящается эта книга.

Тем из вас, мои дорогие вечно спешащие по своим неотложным делам читатели, кому будет не жаль потратить на изучение данного текста ещё одну минуту, рекомендую ознакомиться с небольшой предысторией его создания.

Первая фраза этой книги появилась в моей голове почти сразу после того, как я осознал, что выиграл в лотерею самый крупный из возможных призов – свою собственную жизнь.

Проклятые последствия ковида заставили меня, лёжа на больничной койке, сыграть в русскую рулетку – по словам моего лечащего врача, шансы на успех у меня были примерно такие же, как и в этой, без сомнения, увлекательнейшей игре, если зарядить в барабан все патроны, кроме одного.

Весь же дальнейший сюжет обретал свои очертания немного дольше – после отмены двойных доз внутримышечного коктейля на основе димедрола с добавлением ещё каких-то чудодейственных препаратов фантазировать стало гораздо сложнее, поэтому законченная рукопись появилась приблизительно через восемь месяцев, после того, как я вернулся домой.

Перед тем, как приступить к основному повествованию, я хочу поблагодарить двух человек, без которых не смогла бы увидеть свет вся эта история. Во-первых – мою любимую супругу, всегда поддерживающую меня и читавшую, несмотря ни на что, каждую главу буквально через несколько часов после её написания, а, во-вторых, Майю Рванец – поэтессу, стихами которой говорит с нами главный герой.

Все совпадения в книге, как и в жизни, не случайны. Если вам вдруг покажется, что вы узнали себя и вам это понравится – прекрасно, я рад, что смог доставить вам это удовольствие, в том же случае, если такое совпадение заставило вас нервничать и возмущаться, – уверяю, вам просто показалось, и герой этот был списан вовсе не с вас. Честное писательское.

Умер я первого марта 2017-го, в четвертом часу утра, лежа на протертом местами белье городской больницы №7, в хирургическом отделении, от осложнений после неумело проведенной операции.

Не скажу, что я как-то особенно зол на тех, кто должен был меня спасать. Теперь я просто желаю им лечиться у таких же, как они, специалистов, чтобы перед смертью у этих горе-последователей Гиппократа было время понять и почувствовать, что печальный финал неминуем, что никто и ничто им уже не поможет, что это конец. Думаю, этого их страха будет вполне достаточно, чтобы удовлетворить мое не слишком сильное желание отомстить.

Про то же, что «это конец», думают только те, кто пока еще находится там, на Земле. Например, такие мысли приходят к людям в тонущем автомобиле или падающем самолете, к лежащим на операционном столе, к парашютистам, понявшим, что запасной тоже не раскрылся, к солдату, оставшемуся с одной гранатой и без патронов на высоте 3234. Но эта мысль в корне неправильна, ошибочна и пуста. Беда только в том, что об этом ты узнаешь уже после того, как всё земное действительно закончится.

Зато когда ты это осознаешь, жить (да, придется называть дальнейшее наше существование вне своего земного тела этим же словом, иначе нужно будет постоянно придумывать какие-то нелепые синонимы) становится гораздо приятнее, покойнее, интереснее. Про то, как там (точнее, уже «тут») всё устроено, я обязательно вам поведаю, но для лучшего понимания этого устройства мне придется немного отступить назад и рассказать вам, чем же я занимался во времена своего обитания в мясо-костном состоянии.