Энцефалитный клещ

Автор

Страниц

10

Год

—

Лев Куклин — известный писатель, поэт и песенник из Санкт-Петербурга, чье талантливое творчество остается великой потерей для литературного мира. В сборнике рассказов Льва Куклина, из которых пять успели увидеть свет лишь после его смерти, особое место занимает произведение под названием «Энцефалитный клещ». Этот рассказ является прощальным произведением автора, который блестяще владел искусством подчеркнуть силу любви и чувственные отношения между мужчиной и женщиной с неповторимыми нотками нежности.

«Энцефалитный клещ» — это необычайно трогательная история о любви, в которой Лев Куклин снова продемонстрировал свое мастерство. Он создал ошеломляющий эротический образ, не прибегая к грубым или откровенным описаниям, а лишь несколькими утонченными штрихами и метафорическими намеками. В этом рассказе, более чем в любом другом произведении Льва Куклина, прославляется величие Любви, которая объединяет мужчину и женщину, переходя все социальные и прочие различия.

Добавленная информация:
«Энцефалитный клещ» — это произведение, которое поражает своей глубиной и аллегорическими смыслами. Рассказ Льва Куклина приковывает внимание с самого начала и держит в напряжении до последней строки. Каждое слово, каждое предложение этого произведения наполнено эмоциональным зарядом, который не оставит равнодушным ни одного читателя.

В «Энцефалитном клеще» Лев Куклин смело поднимает важные и актуальные темы, такие как роль любви в жизни человека и преодоление различий между людьми. Он показывает, как мощная и непостижимая сила чувств может преодолеть все барьеры и препятствия, которые возникают на пути настоящей и глубокой любви.

Чтение этого произведения оставляет после себя бесконечное количество вопросов и размышлений. Лев Куклин был мастером, способным тонко чувствовать душу человека и передавать это в своих произведениях. «Энцефалитный клещ» становится источником вдохновения и понимания, призывая нас обратить внимание на глубину и значимость межличностных отношений.

Читать бесплатно онлайн Энцефалитный клещ - Лев Куклин

…Дорога по всей своей длине была выстлана тихо шелестящими денежными кредитками. Эту ненасытную таёжную трассу слоем в несколько сантиметров, словно палые осенние листья, покрывали бумажки: засаленные оранжевые рублёвки, весёлые зелёные трёшницы, затертые «синенькие» и сверкающие в лучах солнца, словно красные шляпки сыроежек, десятки. Меж ними попадались и фиолетовые четвертные, и новенькие, свежеотпечатанные, ещё ни разу не сложенные, редкие в рабочих карманах сотенные билеты…

На эти бумажки сыпался сухой снег и обрушивались грозовые ливни, их вдавливали в болотистую почву лысые протекторы рудничных самосвалов, весною их затопляла ржавая болотная жижа, снова и снова смывая и унося их в колдобины, промоины и бездонные болота…

Конечно, бумажки эти были незримы. Они где-то там, за пределами трассы, превращались в гравий и щебенку, в бревна и скобы мостов и настилов, в жерди лежнёвок и выматывающие шоферские прогоны, – и да мало ли ещё во что, потребное для ремонта дороги!

И неуклонно, каждый год, вместе с мутными глинистыми весенними потоками эти деньги ухали в ненасытную прорву, именуемую «временная эксплуатация».

Да… Сибирскому шофёру в те годы ещё и не снились могучие «Уралы» или вездеходные «Магирусы» невиданной в тайге апельсиновой окраски, и вдобавок – с тремя ведущими осями…

Шофёр геологоразведки Васька Карась полностью отвечал своему прозвищу. Это был невысокий, плотный парень с плечами чуть поуже платяного шкафа, толстыми ленивыми, как у рыбы, губами и вдобавок – рыжий. Его густая шевелюра казалось скрученной из тонкой медной проволоки. Водянистые глазки, спрятанные под рыжеватыми бровками, обладали необъяснимой способностью казаться полусонными даже на третьей скорости.

От своего немого сородича Карася отличало одно обстоятельство: он очень любил петь… Правда, голос его не годился даже для рудничной самодеятельности. Но Ваську и не привлекали, так сказать, огни рампы. К тому же и репертуар его не страдал чрезмерной перегруженностью. Он знал только одну песню, в которой обычно не двигался дальше второго куплета:

Есть по Чуйскому тракту дорога,

Много ездит по ней шоферов…

И обычно, когда дребезжащий всеми частями его многострадальный «ГАЗ-51» вымахивал на последнюю финишную прямую перед рудничной столовой, где дорога общими усилиями была метров на шестьсот замощена отвальной породой, и можно было хоть ненадолго врубить третью, – из Васькиной кабины слышалось:

А один был отчаянный шофер,

Звали Колька его Снегирёв…

Хриплый Васькин голос покрывал надсадное тарахтенье старого мотора. И белёсым туманным утром, когда по другой стороне дороги едва различались расплывчатые очертания изб, по этой песне его безошибочно узнавали рудничные бабы и улыбались:

– Вон, покатил Карась, красно солнышко…

Дороги у нас оправдывали своё смысловое название только пять-шесть месяцев в году. Когда дед-Мороз – этот стародавний и бессменный сапёр – наводил с помощью подручных средств и без лимитированных стройматериалов устойчивые переправы, – по намертво скованным болотам начинали двигаться тяжело гружёные машины, со снятыми на всякий пожарный случай дверцами.

Большинство грузов старались забросить в посёлок зимой. Так было и выгодней, и надёжней. Но существует железное поквартальное планирование. И никто не знает наперёд, – что ещё потребуется в сложном рудничном хозяйстве?

Продолжить чтение

Вам может понравиться: