Санки

1994 год.

В январские морозы сельскую школу протопить тяжело и уроки заканчиваются чуть раньше обычного времени. Зимний день только набрал свои обороты, как тяжелая деревянная дверь распахнулась, и мы с криками и свойственным нам запалом выбежали из школы. Звонок еще не закончил звенеть, мы были первые. Все утро шел снег, покрывая школьные ступеньки ровными белыми, девственно нетронутыми волнами, солнце резало глаза, неудобная шапка съезжала на лицо, я поправлял ее мокрой толстой варежкой, ею же стирал сопли, в то время как Сашка крикнул: «Лови!» – и бросил чей-то набитый рюкзак вперед так, что он перелетел через мою голову, чуть не задев ее. Пашка шел впереди и лепил комок, а Ден где-то сзади, у него все время развязываются ботинки, и он отстает от всех. До дома два с небольшим километра, мы проходим их за полчаса, если идем без остановок, но только не в такую погоду, сегодня мы доберемся до дома только к вечеру, а всю светлую часть дня будем играть в снежки и мерить сугробы. Мы прошли вдоль школы и завернули за угол, где находилась дверь в подсобное помещение, из которого есть проход в столовку и спортзал, это тыльная часть нашей школы, иногда, летом, когда эта дверь открыта, мы проходим через нее, чтобы срезать круг. Пашка остановился и стал ждать, когда подтянутся все остальные.

– Ну, что вы плететесь? – крикнул он, разводя руками.

Мы подтянулись и встали в круг, Пашка положил руку мне на плечо, а вторую протянул к Дену.

– Итак! – наклонив голову и прищурив глаза, тихим, хрипловатым голосом заговорил он: – Бэшки выйдут через урок, нам нужна крепость и запас патронов…

Сашка перебил его:

– Смотрите, санки! – и ткнул пальцем в дверь подсобки.

Мы обернулись, на пороге действительно стояли санки: старые, грязные, без спинки, с коваными металлическими полозьями. Длиннющая веревка, свернувшись словно питон, лежала в снегу. Санок ни у кого из нас не было, не то чтобы дефицит, но просто не сложилось. Отец еще в первом классе обещал подарить, но все как-то не до них. У Пашки отца и вовсе нет, у Сашки на санках возят младших в сад; Ден уже взрослый для них, вымахал выше матери, хотя ему всего 12, тем летом в качестве транспортного средства получил в подарок велик на больших колесах.

Сашка подошел ближе, чтобы посмотреть, Ден подхватил веревку и сунул мне прямо в руку:

– Слабо?

– Нет!

– Бежим! – скомандовал он и бросился прочь через поле наискосок по протоптанной дорожке.

Пашка тоже побежал, я был последний, а за мной, отставая на три метра, неслись старые, ржавые санки. Поле полностью просматривалось из школьных окон, наискосок метров 300–400, снега много, бежать получается не так быстро, как нужно. Казалось, наш побег длился вечно, я запомнил этот момент на всю жизнь: сердце колотилось в груди, ноги немели от страха и ужаса, мороз обжигал щеки и нос. Мы добежали до угла, завернули, чтобы нас не было видно и плюхнулись в снег в попытке отдышаться. Я бросил веревку. Изо рта шел пар, я лежал и смотрел в чистое голубое небо, на котором в тот день не было ни одной лишней точки.

Сашка перевернулся на живот и подполз к углу забора.

– Ну, что там? – спросил Ден. – За нами гонятся?

– Да! Милиция уже подъезжает! – засмеялся Сашка.

– И пожарка! – добавил я.

Мы шутили, но на самом деле всем нам было страшно, мы даже не представляли, какое наказание ждет нас за это импровизированное воровство, в случае если его раскроют. Мы отдышались, поднялись и стали думать, что делать дальше, Ден стоял на шухере. Я знал, почему это произошло, во всем было виновато слово «слабо»: с ним не поспоришь, его не победишь, оно имеет такую власть, что стоит только его произнести, как оно полностью завладевает разумом и все, даже самые взрослые и сильные ребята склоняют головы и неумолимо выполняют его требования. А иначе ждет неминуемая расплата перед всей школой, это знают даже первоклашки!