Клён ты мой любимый

У картины «Портрет Индурры» стоял мужчина, я его сразу узнала – вчера он был вместе с иностранцами, осматривающими нашу художественную галерею.

Надо сказать, что эта картина вызывала интерес всех посетителей, пресыщенных изображениями роз, мимоз, подсолнухов и сирени – того, что обычно покупалось и поэтому рисовалось.

Художник, оставивший в нашей галерее картину, молодой человек с импозантной внешностью, не менее неординарен был и в своём поведении. Когда его спросили, будет ли он продавать свою картину, он, дёргая длинными нервными пальцами какие-то пучки растительности на своём узком бледном лице, сказал, кривя губы в презрительной гримасе:

– Пока нет, пусть повисит у вас. Если не затруднит, соберите отклики.

Лариса Андреевна, хозяйка галереи, привыкшая к капризам своих поставщиков, оставила у картины чистые листы бумаги и фломастер и, надо сказать, что посетители подолгу задерживались у картины и даже писали, чаще что-то типа: «Ералаш».

Картина, действительно была необычной. Это был портрет, но, чтобы понять, что это портрет надо было его долго рассматривать. К тому же, желательно в вертикальном положении, хотя картина висела горизонтально.

В правом углу был изображён сонный глаз. Именно сонное выражение было у этого прозрачно – голубого хорошенького глазика, вокруг которого летали незабудки, васильки и другие голубые цветочки с маленькими крылышками. Цветочки росли в размерах по мере удаления от сонного глазика к ротику. Коралловые губки сложились в насмешливой улыбке, ротик показывал язычок, заканчивающийся острой пикой, а на язычке плясали «стиляги» а-ля 60-х годов прошлого века. На всё это смотрел другой глазик, хитро прищурившись, как бы подмигивая, а подпирала их толпа каких-то людишек, разглядеть которых было трудно, так как они были слегка размыты, будто бы видно их было из окна, за которым идёт дождь.

Центр картины занимал пупок, выписанный с такой тщательностью, что ни у кого не оставалось сомнения, что это именно пупок. Многие посетители спрашивали у меня, почему картина называется «Портрет Индурры», а не, скажем, «Пупок» той же Индурры. Мне ничего не было известно, что за Индурра была здесь изображена, поэтому я односложно отвечала, что художник изобразил не только пупок, вот глаза, вот рот, есть и другие части тела. На вопрос, почему не все, отвечала: «Наверное, это любимые части тела художника». Ну, что я могла ещё говорить, если ничего не знала. А Лариса Андреевна посоветовала мне не переживать по этому поводу: «Чем загадочнее художник, тем выше пиар».

Так вот. Пупок на золотистом животике выглядел просто восхитительно. Один парень написал: «На таком пупке можно помочь Родине преодолеть демографический кризис». Над пупком собирались грозовые облака, под ним не было ничего, но, если приглядеться, золотистый цвет постепенно темнел и закачивался тёмно-коричневым изгибом бедра ноги, которая по отношению к пупку была с другой стороны.

Центр пупка заканчивался полем пшеницы – почти как у Шишкина – с небольшой тропинкой, ведущей к развесистому дереву, увешанному яблоками, апельсинами, бананами и другими фруктами. Фрукты падали с неба, оставаясь на ветвях дерева, валялись на земле за полем, собираясь в весёлый хоровод, переходящий в канкан, исполняемый лихими танцовщицами.