Сияние сингулярности

Огромный купол планетарной обсерватории, сверкающий холодным ультрамарином в ночи, возвышался над головой Арины подобно храму нового мира. Полутёмная лаборатория наполнялась гулом сотен систем, едва уловимым стрекотом охлаждающих механизмов и тихим жужжанием воздушных фильтров, поддерживающих стерильность атмосферы. Свет был приглушён специально, чтобы не отвлекать внимание учёной, и экраны с тысячами строк мерцающего кода словно дышали в этой сумрачной комнате, наполняя её жизнью, невидимой глазу.

Воздух был слегка прохладным и сухим – идеальным для работы высокочувствительной электроники, но кожа Арины всё равно казалась покрытой едва заметной испариной. Сердце её билось ускоренно, словно часы, отсчитывающие последние секунды перед неизбежностью.

Она сделала несколько глубоких вдохов, чувствуя, как тревога стягивает её грудь, подобно тугой пружине. Арина подошла к широкому окну, из которого открывался вид на пустынный пейзаж за пределами комплекса. Далеко на горизонте едва проступал тонкий, розоватый край рассвета, мягко растворяющий тьму и придающий миру призрачное сияние.

Взгляд её рассеянно остановился на собственном отражении в стекле – бледное лицо, глаза, полные глубокого, потаённого страха и надежды одновременно. Это лицо не изменилось за последние десять лет почти беспрерывной работы, но внутри она уже была совершенно другим человеком. В памяти невольно возник яркое воспоминание из её детства, чёткий и неожиданный.

Ей снова семь лет. Летняя ночь в деревне у бабушки, стрекот сверчков, запах свежескошенной травы и едва ощутимая влажность после дождя. Маленькая Арина стоит босиком на деревянной веранде, заворожённо глядя на россыпь звёзд, рассыпавшихся по бескрайнему ночному небу. Голос бабушки доносится сзади, тёплый и чуть хрипловатый:

– Видишь эти звёзды, Аринка? Они смотрят на нас, так же, как и мы на них. В мире всё связано, каждое действие, каждая мысль…

Арина вновь вернулась в реальность, ощутив внезапную, едва уловимую дрожь в руках. Эта давняя беседа казалась теперь пророческой – связь всего со всем стала не просто красивой идеей, а суровой действительностью, которую она собиралась воплотить в жизнь.

Её пальцы заскользили по сенсорной панели, оплетённой тонкими нитями проводов, напоминавших узоры на паутине судьбы. На огромном экране в центре лаборатории выросла трёхмерная проекция искусственного разума, словно дерево, прорастающее из бесконечного множества линий кода. Арина задержала дыхание, глядя, как этот сияющий разум постепенно оживает, наполняясь энергией и стремлением объединиться со Вселенной.

– Последняя проверка готовности завершена, – прозвучал безэмоциональный, почти холодный голос электронного ассистента.

В этот момент Арина ощутила странный диссонанс – среди низкого гула аппаратуры вдруг промелькнула тихая, мелодичная нота. Эта короткая мелодия была до боли знакома: старая колыбельная, которую мать напевала ей перед сном много лет назад. Арина замерла, сердце болезненно сжалось – мелодия исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив после себя едва ощутимый след ностальгии и боли. Откуда она взялась в идеально выверенных системах? Возможно, подсознание сыграло с ней злую шутку, и Арина решила, что это лишь нервы. Но тревога уже поселилась в душе, тонкой, но ощутимой тенью.