Тот, кто поет обо мне в тумане

[Пролог]


{Пансион для девушек из благородных семей
под руководством Фридриха фон Тилля
Графство Муршир, апрель 1803 г.}

Стиснув холодными пальцами край тонкого шерстяного одеяла, Анжелика натянула его сначала на плечи, а затем, дрожа, – еще выше и накрылась с головой. В общей спальне для девушек, которую она делила с пятью другими пансионерками, тепла было не больше, чем за окном, но трясло Анжелику не только из-за сырости и прохлады каменных помещений и невозможности согреться в жесткой тесной постели.
Она видела Поющего Мальчика. Там, в библиотеке, куда господин фон Тилль отправил ее после уроков зубрить «Наставление для юных девиц о том, как вести себя в обществе» в наказание за то, что Анжелика громко чихнула во время дневных занятий.
Все знают, что если увидишь Поющего Мальчика, то тебя ждет скорая смерть.
Когда она вернулась, бледная как простынка, в свою комнату, чтобы переодеться к общему ужину, то другие девушки, конечно, сразу же набросились на Анжелику с расспросами. Она рассказала им все и по лицам тут же прочла молчаливо вынесенный приговор: на нее уже наложено проклятье. Ее утешали, с сочувствием убеждали, что ей могло показаться, что все еще обойдется, но слова и уверения звучали фальшиво, и Анжелика видела, что каждая из пансионерок втайне содрогается от страха при одной мысли, что Поющий Мальчик снова разгуливает в этих стенах, и облегчения, что на этот раз он привиделся другой.
За ужином ей кусок не лез в горло. После того, как мисс Фло перед сном присоединилась к ним для вечерней молитвы, а затем проследила, чтобы все девушки улеглись в кровати, аккуратно заплетя косы и переодевшись в ночные рубашки, Анжелика слышала, как в темноте ее соседки по комнате вертятся в постелях, не в силах уснуть.
Но понемногу в их холодной спальне наступила тишина, прерываемая лишь приглушенным посапыванием девушек, которые пригрелись наконец в гнездах из тонких одеял и сумели отрешиться от забот и тягот минувшего дня. Только Анжелика никак не могла уснуть, прислушиваясь к шорохам и скрипам в старых коридорах пансиона и скрежетанию потревоженных ночным апрельским ветерком ветвей по стеклу.
Живот болел ужасно, и она понимала, что если сейчас не встанет и не отправится в отхожее место, чтобы сменить женскую повязку, то утром мисс Фло, наставница, которой поручено следить за порядком в этом крыле, три шкуры с нее сдерет за пятно на постели. Будет стыдно и придется собственноручно отстирывать за собой то, что не так-то легко уничтожить без следа. Анжелика еще больше спряталась под одеялом. Она надеялась, что Поющий Мальчик не тронет ее, пока она находится в общей спальне, среди других девушек. Но что будет, если она в одиночестве выйдет в темный коридор?..
Анжелика подтянула колени к животу и ощутила, что между ног хлюпнуло. Мисс Фло ее потом еще и линейкой по рукам отдерет, а ведь у Анжелики хрупкие изящные пальцы и она очень красиво играет на фортепьяно. При довольно средней внешности такой талант терять просто нельзя. Господин Аткинс-Эжени всегда рассыпался в комплиментах, когда слушал, как она играет. Именно его милостью и на его средства Анжелику, пятую дочку в семье благородных, но обнищавших аристократов, и отправили учиться в пансион. Господин Аткинс-Эжени собирался жениться на ней, когда ее выучат всему, что должна знать его будущая супруга, и выпустят из стен пансиона, чтобы она украшала и наполняла удовольствиями всю его оставшуюся жизнь. Подвести мама́ и папа́ она просто не может, им и так нужно каким-то образом выдать замуж еще четырех дочерей, и большая удача, что Анжелику, младшую, приметил и захотел такой господин, как Аткинс-Эжени. Ну и что, что он старый. Лучше уж с таким, чем вообще ни с кем.