Паровой госпиталь

«…чтобы открыть глаза слепых, освободить из заключения узников и вывести из темницы сидящих во тьме…»

Исаия 42:7

Bjork – Army of Me

Воздух становился чище с каждым преодолённым метром. Не нужно было снимать аэромаску, чтобы это понять. Годфри кожей чувствовал, как в него всё меньше въедается сажи, серного пара и той вязкой смолы, которую приходится еженедельно с улиц отмывать – частные паромобили были, безусловно, шиком моды последние лет десять, но гадили похлеще самых дряхлых омнибусов.

С высоты можно было бы, наверное, оценить красоты ночного Люнденбурга. Если верить аудиокапсюлям на всех площадях, в канун Дня Независимости посмотреть было на что – от иллюминации, до парада новомодных самоходок. Однако уже на сотом метре над Гастингс-сквер единственным, что не закрыл смог (или, как его называли в Элдвике или Уайтчепеле, «гороховый суп»), были разве что испускавшие электрический свет немногие дома в центре, да залитые жёлтыми газовыми лучами улицы. Можно было зато подивиться поразительным достижениям текстильной промышленности, ведь флаги Англии – золотой крест на синем фоне – были прекрасно видны в этих световых колодцах.

Годфри посмотрел на руку, украшенную браслетами с быстро меняющими цифры приборами. Альтиметр отщёлкал уже метров триста. Компас с навигационной сеткой доложил, что Годфри отклонился от курса на полградуса к северу. Самый важный прибор, манометр, успокаивал шкалой, лишь где-то на треть опустошённой – на ранце удастся ещё и спуститься. Спуститься вдвоём…

Когда на пятисотом метре юноша наконец заметил светящую десятком окон громадину, он почти закоченел. Годфри до последнего не хотел притрагиваться к этим пахнущим травами галетам, которые ему дали с собой, но особого выбора не было. Между трубами водоснабжения можно будет отогреться, но сперва до них надо бы долететь. С недоверием он развернул крупный лист и откусил галету. На удивление, хуже не стало. По вкусу галета напоминала пропитанную горячим ликёром пастилку, и она неплохо разогрела его. Всё-таки в этом Аннувне, где бы его там не укрывали, готовили неплохо.

Подбодрившись, Годфри направился прямиком к зданию. Окажись он здесь в более приятной обстановке, так возможно и восхитился бы этим строением. Трёхэтажный двукрылый особняк завис в воздухе, словно его удерживали невидимые подпорки. Годфри же прекрасно видел – это воистину чудо архитектурной и инженерной мысли парило совершенно свободно. Оно при своих немалых габаритах могло показаться невесомым. Лишь гул стабилизирующих турбин, да дрожащий воздух, который так и светился под многочисленными соплами каворитового двигателя, позволяли прочувствовать невероятную мощь, удерживающую дом. Дом скорби в скорбных небесах.

Годфри подлетел к одной из многочисленных зарешёченных труб, окружавших сопла. Сняв с ноги газолиновый «палец», он накалил его кончик и в пару движений выжег проход. Решётку с оплавленными краями юноша затащил с собой в трубу. Выбрасывать такую штуку было рискованно – мало ли внизу кому-то не повезёт оказаться под ней. И на душу грех ляжет, и толковый полисмен догадается, откуда она упала, а там и до тревоги по всему зданию недалеко. Пошарив в подсумках, Годфри извлёк нужный «ключ» – длинный стержень крестовидного сечения, испещрённый точками перфорации и завершающийся вытянутой бородкой со сложным резным узором. Затем юноша пошарил у себя на виске, нащупал прохладный порт и, отвинтив защитный колпачок, вставил «ключ». Не привыкший в подобным вторжениям мозг ответил ему такой острой болью, что Годфри на мгновение ослеп. Но дорогой образчик нормандской хирургии всё же заработал. Юноша вновь открыл глаза, адаптируясь к только что полученным знаниям. В один миг перед его мысленным взором предстала трёхмерная модель дома, на чертеже проступили все коридоры, комнаты, потаённые закоулки и системы коммуникаций. Годфри, казалось, мог даже прочесть украшающую входные двери табличку: «Св. Стелмарии Беталемской королевский госпиталь для лечения психических расстройств. Поднят в воздух Января 1-го, в год 1869».