Комиссия состояла из трёх человек: биофизик, психолог и представитель военной академии, который беспокоил меня больше остальных. Формально он ничего не мог предъявить мне, но всё шло к тому, что у меня отберут погоны.
– Капитан, в рапорте вы пишите, что Варвара Синицына предложила вам положить руку на стекло портативного аквариума, – сказал он.
– Да.
– Что же было дальше?
– Ланцетник припал к стеклу с другой стороны и принял форму моей ладони.
– На ваш взгляд, это было больше похоже на рефлекс или на дрессировку? – спросил биофизик.
– Это было нечто большее.
– Что вы имеете в виду?
Я опять отвернулся к окну. Там берёза гнулась под сильным ветром. Она не сопротивлялась, а просто склонялась под ним то в одну, то в другую сторону. Что им сказать?
– Я не могу вам это объяснить, потому что сам не понимаю природу этого явления.
Члены комиссии переглянулись.
– Ну, хорошо. Оставим это, – сказал психолог. – В рапорте написано, что в этот момент перед вами возник некий образ. Это было обычное воспоминание?
– Нет, это не было обычным воспоминанием. Как будто кто-то ткнул иголкой в конкретное место мозга и за ниточку достал это событие из памяти. Я и участвовал в нём, и видел его со стороны как зритель.
– Расскажите комиссии об этом событии.
– Ссора с дочерью. Банальный спор отцов и детей.
– В чём суть конфликта? Я понимаю, что это личное дело, можно без подробностей, в общих чертах.
– Я говорил ей, что задача человека привнести в жизнь стабильность и порядок, следуя определённым правилам.
– А она?
– Она ответила, что мой порядок – это упорядоченное движение к катастрофе. Хлопнула дверью и ушла из дома, – я замолчал, и в который раз меня накрыло чувство вины. Захлестнуло, затопило и выкинуло на берег без сил.
– У вас есть предположение, почему вы вспомнили именно это событие?
– Нет, – ответил я слишком поспешно для того, чтобы это было правдой.
Повисла пауза, и я опять отвернулся к окну.
– Вот эта девушка, биолог, которая изучает ланцетников, мм…, – психолог пролистала папку с материалами дела, чтобы уточнить имя. – Варвара Синицына. Она ровесница вашей дочери, как я понимаю?
– Да.
***
Девушка сидела напротив Серёги Комара, быстро говорила и резкими росчерками что-то рисовала на бумаге. Я смотрел на неё со стороны и видел, что она нервничает. Глаза блестели, на щеках пятнами проступал румянец, и ещё она постоянно прикусывала нижнюю губу. Там была трещинка, и, нажимая на неё, девушка намеренно делала себе больно. Запах её духов был непривычный: пахло акацией, степными травами и горячим солнцем. «Едва ли такие духи вообще существуют», – подумал я и понял, что в офисе повисла напряжённая тишина. Я поднял глаза и растерялся: они вдвоём вопрошающе смотрели на меня.
– Сашка, скажи просто «да», – обречённо уронил Комар.
– Да, – повторил я, хватаясь за его подсказку как за соломинку.
Она кивнула, мол, так я и думала, деловито собрала бумаги со стола и, сказав: «Тогда через неделю», вышла, унося с собой запах степной полыни.
– А ты понял, что этим своим «да» ты только что нарушил нашу клятву? – с неприкрытой насмешкой поддел меня товарищ.
Он подошёл к столу, порылся там и достал помятый листок с текстом, написанным ещё в эпоху наших первых шагов в бизнесе.
«Агентство космических путешествий» в лице двух напарников Сергея Комарова и Александра Чернова клянётся, что никогда больше не нарушит правило закрытых территорий», – зачитал он и добавил: – Как дети, честное слово. Кровью только не скрепили, а жаль.
