Он не умер. Он рядом

Дождь лил третий день подряд, барабаня по крышам города, словно стараясь смыть все следы прошлого. Сыщик Андрей Воронцов стоял у окна своей тесной квартиры, глядя на пустынную улицу, где лужи отражали тусклый свет уличных фонарей. На столе перед ним лежало письмо – аккуратный конверт без обратного адреса, пахнущий лавандой, как старые бабушкины духи. Внутри всего одна фраза, напечатанная на машинке крупными буквами:

«Он не умер. Он рядом.»

Письмо пришло утром. Адресовано было именно ему, Андрею Воронцову, старшему следователю отдела по расследованию убийств. Он сразу понял, о ком идет речь. Три года назад в пламени старого склада погиб его напарник – Игорь Левченко. Только обгоревший жетон нашли среди руин. Андрей тогда сам опознал тело, или то, что от него осталось. Огонь сделал свою работу: плоть превратилась в уголь, лицо – в маску ужаса. Он помнил крики, дым, обвал стен… и свою вину. Почему он не вытащил Игоря раньше? Почему не заметил ловушки?

Он перечитал записку раз десятый, чувствуя, как сердце колотится в груди. Бумага казалась живой, слова – обвинением. Кто мог прислать это? Шутка? Угроза? Или… что-то худшее? Андрей надел плащ, сунул пистолет в кобуру и вышел в дождь. Проверить надо всё – даже мёртвых. К вечеру он уже стоял у того самого склада на окраине города. Полуразрушенное здание сиротливо чернело в дождевой дымке, как призрак из прошлого. Двери были заколочены, но кто-то явно побывал здесь недавно: замок сорван, следы шин на мокрой земле.

Он вошёл внутрь, включив фонарик. Воздух был пропитан запахом гари и плесени. На полу – свежие следы грязных ботинок. Значит, кто-то здесь был совсем недавно. Андрей замер, прислушиваясь. Тишина, нарушаемая только каплями дождя, проникающими сквозь дыры на крыше.

Из темноты раздался голос:

– Ты пришёл. Я знал, что ты не устоишь.

Андрей замер. Голос был… знаком. Слишком знаком. Этот хриплый тембр, с лёгким акцентом, который Игорь подхватил в детстве, когда жил в Сибири.

– Игорь?..

Из тени вышел человек. Лицо – частично скрыто бинтами, но глаза… те самые, пронзительные, с искрой безумия. Он был одет в потрёпанную куртку, руки в перчатках.