Вторая жизнь

Эта книга – как заброшенный дневник души. Маленькая, но весомая. Я прятала её внутри себя, так глубоко, что со временем потеряла часть воспоминаний. Но боль помнит всё. По обломкам мыслей я собрала эту историю. В ней – тени, страхи и тишина, которая говорит громче слов.

Если после этих слов щемит внутри – значит, вы понимаете, о чём я.

***

«Кровь. Как много крови. Она повсюду: на руках, на слипшихся волосах, на лице. Повсюду кровь.

– Помогите, там дети!

Боль. Тьма. Затягивает, давит…»

Из последних сил набираю в лёгкие воздуха, выдыхаю и открываю глаза. Сон. Дурацкий, режущий сердце. Моё наказание. Записанный на бумаге как договор с собой.

Вытираю руками лицо, словно стирая кровь. Половина пятого утра. Что же, пора… Надеваю тапочки и бреду к плите, варю кофе. Кот знает своё время, трётся о ноги и ждёт порцию. Кормлю хвостатого. По стёклам и обветшалому кирпичу потоками струится дождь. Небо плачет вместе со мной.

Одеваюсь потеплее и выхожу на веранду. Осень берёт своё, дождь идёт, а я без страха подставляю ему лицо:

– Смой всё, без остатка.

Сижу долго. Напитываюсь кофе и шумом дождя. Мой утренний ритуал. Прийти в себя, собрать силы, более-менее прожить день.

Иду кормить собак. Они машут хвостами при виде меня:

– Приятного аппетита, – и чешу каждого пса за ухом.

– Елизавета!

Вздрагиваю.

– Чёрт! Прости, – ехидно улыбается подошедший мужчина.

– Всё в порядке, – шепчу, делаю глубокий вдох.

Александр, именно тот человек, от которого я не жду ничего хорошего. Для него моё присутствие здесь – это такая странная шутка. Приезжает не часто, но я каждый раз запоминаю его приезд и хочу поскорее спровадить.

Смотрю на тёмные кудри, спину, на которой играют мышцы, пока он разбирается с продуктами, руки с выступающими венами, таскающие тяжёлые пакеты. Но как только я вижу его наглое лицо – всё сразу вылетает из головы.

– Почему сегодня не приехал твой отец? – спрашиваю, глядя прямо в глаза.

– У него дела в городе.

По коже пробегают мурашки. Город. Дорога. Шум. Скорая. И кровь… Глаза застилает тёмной пеленой, перестаю соображать, но быстро бью себя по щекам.

– Всё в порядке. Ты уже давно не там, – шепчу себе.

– Что ты там бормочешь? – нагло ухмыляется Александр.

Его голос меня отрезвляет.

– Сумки в дом не надо нести, справлюсь сама, – говорю, гордо поднимая подбородок.

– Да, пожалуйста, баба с возу – коню легче. Это всё что осталось с твоей зарплаты.

Молча беру купюры.

– Даже не пересчитаешь?!

– Не зачем. Можешь ехать. Спасибо.

– Ах, Лиза… – и подходит ко мне вплотную. От него пахнет шоколадным парфюмом и табаком, он выше меня на голову, поэтому, я смотрю на его футболку с какой-то надписью на груди. – Когда уже от тебя перестанет разить исключительно собаками и ёлками? – поднимаю глаза выше.

– Если сейчас же не скроешься, я спущу на тебя собак, – говорю, глядя прямо в глаза.

– Когда, я только пропустил, тот момент, когда мои собаки перестали меня слушаться… – задумчиво потирает подбородок, – Перестрелять бы их.

– Сейчас позвоню твоему отцу, – делаю пару шагов назад, и достаю телефон.

– Ой, ладно, всё, – он закатывает глаза и садится в машину.

Уезжая, он машет мне. От шума мотора замирает сердце.

Машина скрывается из виду, и я выдыхаю, впитываю в себя полную тишину, сажусь на пень, на котором рублю дрова для печки, и заглядываю в телефон. Пропущенное сообщение.