Когда погасло солнце

Посвящается моему любимому мужу. Миллион раз правда.

Ведьма садится на край кровати и берет меня за руку, а затем поворачивается к Мирезу и качает головой. Улыбка брата гаснет.

– Я хочу знать, – шепчу я.

Она склоняется надо мной и смотрит в глаза.

– Когда закончится лето, вы умрете, принцесса.

Ведьма не боится произнести такие слова дочери короля. Она смотрит на меня прямо, без жалости и без страха, и за это я ей благодарна.

Я не могу понять, какое чувство приходит первым – страх или облегчение. Боль так давно въелась в кожу, кости и тело, что избавление от этой ноши так манит меня.

Ведьма встает и выпускает мою руку. Мирез выходит из ступора только тогда, когда ведьма уже стоит в дверях.

– Как ее спасти? – кричит он и, вскочив, спешит за ней. – Как ей помочь? Должен быть способ.

Дверь за ним захлопывается, голоса удаляются, и я не слышу ее ответ.

Я лежу в огромной постели и жду, когда вернется Мирез. Из распахнутых дверей, ведущих на террасу, в комнату струится аромат жаркого лета – свежескошенной травы, увядающих роз, нагретого солнцем воздуха. Край шторы медленно приподнимается над полом. Полупрозрачная ткань балдахина качается в такт дыханию ветра. Где-то в саду стрекочет насекомое, но звук такой тихий, что я не решаюсь предположить какое.

Мои ноги укрыты пледом, но я все равно мерзну. Ступни никак не могут согреться. Холод держит крепко, пробирается в кости так глубоко, что не остается сил даже дрожать, и я лежу, застыв, заледенев, лишь поворачиваю голову в сторону окна, откуда в комнату льется тепло августа, которого я не чувствую.

Из мыслей не выходят слова ведьмы. Они крутятся в голове и распадаются на тысячи кусочков, а затем собираются, чтобы ударить с новой силой.

«Когда закончится лето, вы умрете».

Когда боль на мгновение отступает, облегчение, что виделось мной в скорой смерти, перестает быть таким привлекательным. Я совсем не успела пожить.

В моей жизни не происходит ничего. Она проносится мимо, а я лежу в своей постели и никуда не двигаюсь. Лишь бесконечные лекари, травницы, ведьмы и поток мыслей, который уже давно унес меня в такую пучину отчаяния, что оно сменилось безразличием.

Я закрываю глаза и вижу лицо брата. Вот ради чего я борюсь последние два года. Шесть лет назад, когда я только заболела, тяга к жизни была так велика, что мне хватало сил делать все возможное, чтобы выздороветь. Со временем силы угасли, и тогда Мирез не давал мне шанса потерять надежду. Мой брат верил за нас двоих.

И когда он появляется на пороге, желание жить так сильно хватает меня за горло, что на глазах выступают слезы.

Мирез подходит ко мне и садится на край кровати.

– Есть только один способ спасти тебя, – говорит он. – Но ты должна сделать это не ради меня, а ради себя.

Я молчу, жду, когда Мирез продолжит. Он сжимает мою ладонь и мягко гладит пальцы.

– Ты доверяешь мне? – спрашивает Мирез.

Я киваю, не в силах выдавить ни слова. Боюсь, что голос подведет меня.

Карета катится по каменной дороге. Впереди видны ворота, но они не могут скрыть величественный замок, возвышающийся за ними. Он стоит на огромном холме, а дальше простирается густой лес. Башни устремляются в небо, пытаются насадить облака на острия крыш.

Закат окрашивает серые стены замка в розовый. Это место отнюдь не выглядит устрашающим. Дворец, окруженный лесом и утопающий в остатках солнечного света, подобно гостеприимному хозяину, зовет и приглашает войти. Вот только насколько приветлив его владелец, я пока не знаю.