Создать бога 2. Неизвестная известность

Темнота могла быть разной, он стал различать ее оттенки, во время мучительно долгого окружающего безмолвия, она могла сгущаться, стать то жидко – серой, то рыхлой и вялой, как сумрачный снег и очень редко непроницаемой, словно вулканическое стекло. Иногда наступал рассвет, неяркий, тревожный, с переходом от темно-коричневого до темно-красного и приходил откуда-то снизу, а уходил вверх. Приходил, куда реже, и сумрачный свет, во время рассвета открывалась нечетная щель, от края до края, и лился мутный поток неясных теней, темных и светлых полос, затем все исчезало. Сначала ему казалось, что он падает и все кружится вокруг него, затем стоит на месте, а окружающий мир поднимается вверх. И еще были слова, странные, непонятные, чужие:

…как следствие нарушения работы дофаминовой нейротрансмиттерной системы головного мозга…

…нарушается цикл трикарбоновых кислот, окисление глюкозы, снижается содержание в клетках мозга АТФ…

…Ишби-Эрра царь Исина жертвует богине Гула плененных амореев…

… Это моя шизофрения и мне решать, чем бредить…

… Абракадабра сплошная…

У него не было тела, не было головы, ничего не было. Просто сознание. Новые необычные ощущения, свобода от боли, от тесного мешка желаний и непомерных фантазий. Свобода! Он был свободным! Абсолютно! Он был везде и нигде, как бестелесный дух. "Святой дух",– добавил он и захихикал. Как это приятно! Он захотел похлопать в ладоши и пуститься вприпрыжку галопом, как новорожденный жеребенок… нет, он не животное… как ребенок. Да! Счастливый новорожденный ребенок! Он родился заново, совершенным, чистым, незамутненным пережитками и предрассудками. Обновленная версия, с устраненными багами, новыми функциями и прочими полезными изменениями. Постепенно у него стало проявляться тело, легкое, полупрозрачное, словно он обитатель подводного мира, он даже оглянулся, ожидая увидеть некое подобие хвоста, но кроме пары ног, у него ничего не отросло. Забавно было смотреть через свою руку на другую руку, потому что больше смотреть не на что. Понемногу стали появляться необычные световые эффекты. Мельчайшие блестки вспыхивали и медленно таяли, создавая иллюзию морозного тумана. Он проводил рукой, и туман оживал огоньками и искрами. Созданное завихрение света продолжало жить своей жизнью, извиваясь и заворачиваясь петлями, и тихо расплываясь. Далеко вверху или внизу, он еще путался в пространстве, стали видны бледные вспышки. Что-то не торопясь пролетало мимо него, оставляя за собой световой след из отдельных огоньков. Вот еще, и еще. Вскоре световыми нитями было пронизано все пространство. Он и сам начал светиться, а из кончиков пальцев слетали звездочки мягкого неяркого света. Взмах руки, снова и снова и теперь, размашистые следы огоньков были рождены им и отличались по цвету от других. Его огоньки плавно улетали вверх. Совсем рядом проплыл клубок, оставляющий светло-пепельные шарики. Он присмотрелся в пушистый клубок, это был кот. Обычный серый кот, свернувшийся калачиком. Может не совсем обычный, скорее подобие кота, светящийся образ. Он помнил, что настоящее животное другое, оно теплое и его можно погладить. Рядом пролетела неясный контур собаки, а вон, кажется, олень и еще какая-то непонятная животина. Радость узнавания сменилась недоумением. Свинья, мышь, слон, антилопа. Что это? Потоки становились плотнее и были похожи на обильный снегопад. Обильные осадки в виде бегемотов и жирафов. Неправильно это. Он что, в осадок выпадает? Будет создавать осадочные породы миллионы лет? Чтобы потом его откопали, разрезали, отшлифовали и украсили фасад здания? Это его… самого…так … он же помнил… должен помнить… Кто он? Он посмотрел на шлейф света, вытекающий из его рук. Красиво. Махнул рукой, искорки разлетелись в разные стороны. Он теряет их. Ему нельзя терять свой свет, это важно, это часть его. Огоньки не слушались и продолжали ускользать. Он взмахнул руками, пытаясь остановиться, но только закружился вокруг себя, фейерверком разбрызгивая вспышки. Нужно успокоиться. Он представил себя на берегу утренней реки, еще до рассвета, шлейф тумана и спокойно свинцовая гладь воды. Забрасывает удочку и ждет. Поплавок запрыгал, пуская круги и замер. Тишина. Ага, вот и поклевка, еще одна и поплавок резко уходит под воду. Он подсекает. Есть! Рыбка на крючке. Крупный огонек вернулся к нему, лежит на руке и мерцает. Он прикрывает его другой рукой и слегка нажимает. Небольшое упругое сопротивление и все исчезло. Его рыбалка была удачной, улов был неплохим. Можно было обходиться и без удочки, а просто представлять длинную соломинку. Один вдох и очередной огонек возвращается на свое место. Наконец, в ближайшем пространстве не осталось его бледно-кремовых блесток, и он решительно поплыл вверх. Махать руками, как выяснилось, было лишним. Он был будто сноубордист, скользящий по склону горы. Чуть отклоняясь, он выбирал направление и скорость, наслаждаясь иллюзией полета. Он даже мог представить упругий ветер в лицо и солнечные очки. Световые цепочки уменьшались, исчезали, и он, скользя между редкими огоньками, оставлял после себя шлейф света, будто снежную пыль. В конце концов, и эти последние огоньки растаяли. Вокруг снова была безрадостная серость. Три вопроса встали перед ним во всей красе. Кто? Зачем? Откуда? Он не помнит кто он, зачем он здесь и откуда пришел. Вопросы были шершавые на ощупь и значительные по размеру, такие на кривой козе не объедешь. Надо сесть и обдумать хорошенько. Он сел на высокий стул за стойку бара и похлопал ладонью по гладкому полированному столу. Старый седой негр по-отечески улыбнулся и налил стакан молока. Мыслей у него не было, думать было нечего. Должен быть выход. Он оглянулся и увидел дверь с надписью "Выход". Ему туда и он вышел без раздумий. Его встретил песчаный морской пляж, ласковое бирюзовое море и пальмы. Пальмы были кривые, с них падала хвоя и шишки, песок был в кочках и почему-то проваливался под ногами, море казалось нарисованным. Он развернулся и побежал босиком по теплым досочкам на мягкую траву. Она была такой приятной, что он упал и еще перевернулся. Пушистая кошка толкнула его головой и провела хостом по лицу. Раздался далекий голос: «Сынок, иди в дом, пора обедать!"