Твари божии, или Каждому по вере его

Село – небольшое, всего в несколько улиц – отцу Алексею сразу пришлось по душе. Беленькие домики, спускающиеся по склону холма, аккуратно выметенные дворы, подсолнухи, нависающие над резными палисадами. Он уже предвкушал, как обойдет, знакомясь, прихожан, как степенно будут говорить с новым настоятелем мужики, заботливо приглашать отведать чайку их жены, как будут блестеть глазенки выглядывающих из-под мамкиной юбки ребятишек.

Церковь стояла на окраине – почти над самым озером. От нее, некогда богатой белокаменной красавицы, остался один остов с полуразвалившейся крышей и пустыми провалами окон. Однако отец Алексей, с болью разглядывая разрушения, все же был счастлив: осталось совсем немного. Деньги выделены, договор со строительной фирмой подписан, и совсем скоро вновь засияют белизной стены, а позолоченные купола горделиво отразятся в воде раскинувшегося внизу, под холмом, озера. И храм обретет былое величие.

В большом зале было гулко и пусто. На полу – рухлядь, полусгнившие обломки досок, битые стекла, хрустящие под сапогом, и пятна заходящего солнца из окон. Вид пустого иконостаса – развороченного, с висящей на одной петле южной дверью, – вызывал печаль. Однако, слава Господу, здешние иконы остались целы и ждут своего часа. Как только будет сделан ремонт, музей, в запасниках которого они хранятся, вернет их. А вот Лавровый крест-мощевик – слава и гордость здешнего храма, влекущий в былые времена множество паломников, – видимо, утерян уже безвозвратно. Размером больше ладони, покрытый сусальным золотом с вкраплениями рубинов и бриллиантов, – уж слишком лакомой добычей он являлся для безбожников, рушивших храм. И не было им никакого дела до его чудотворной силы. Хотя – ходили пересуды – прежний настоятель мог успеть спрятать его. Вот только где? Сам отец Сергий, сгинувший где-то в сибирских лагерях, так и не выдал тайны. Страшное тогда было время, страшные годы. Слава Господу, они закончились. Храмы восстанавливаются, а к людям, пусть и через столько лет, возвращается вера.

Отец Алексей задумался: что бы он сам сделал, зная, что времени осталось мало и в собор скоро ворвутся вооруженные люди? Прятать святыню в церкви нельзя – ведь здесь все обыщут и перероют. Нужно место поблизости. Зарыть во дворе? Останутся следы. Унести в лес? Нет времени. Может, утопить? В озере?

По узкой тропинке, окаймленной густыми зарослями кустарника, отец Алексей неторопливо отправился вниз. Рясу, чтобы не путалась под ногами – чуть длинновата, надо будет подшить, – приходилось придерживать рукой. Придорожная мурава, разбавленная сиреневыми головками щавеля и белыми – кашки, ластясь, жалась к ногам. Прохлада наступающего вечера смешивалась с теплом уходящего дня, и вокруг плыл медовый запах полевых цветов.

Озеро, с берегами, поросшими осокой, окруженное с трех сторон лесом, казалось живой каплей на заботливых ладонях. Прямо от тропинки по воде тянулись неширокие мостки – наверное, в старину хозяйки стирали с них белье. Отец Алексей осторожно примерился к темным от времени доскам, сделал шаг, с опаской – в детстве он так и не научился плавать, а потом, после принятия сана, стало как-то не с руки – покачался с носка на пятку. Помост был на удивление крепок. Подновляют? Уж не рыбаки ли?