Турникет

– Приехали, – громко сказал грубым голосом офицер в строгом военном кителе и фуражке, стоящий посередине плацкартного вагона. – Вспоминайте имена!

От этих слов девочка лет одиннадцати, лежащая на втором спальном ярусе, проснулась. Она протёрла глаза, убрала с себя белую простыню и осмотрелась по сторонам.

Разномастный народ зашевелился в набитом вагоне.

На нижней полке впритык друг к другу сидели взрослые люди всех возрастов, в нательном белье. Мужчины были одеты в «белугу», а женщины – в белые длинные сорочки. На головы некоторых мужчин и женщин были надеты чёрные мешки из плотной ткани, руки их были скованны наручниками. Таких людей с мешками было немного, с чёртову дюжину. Остальные взрослые люди, на чьих головах не было мешков, с недоумением озирались друг на друга.

На второй полке лежали дети, одетые также как и взрослые, в нательное бельё. Это были девчонки и мальчишки разных возрастов, от самых малых до почти юношей и девушек. Дети, как и взрослые, осторожно поглядывали друг на друга с затаённым недоверием. Никто из них не плакал. Посреди них была и одиннадцатилетняя девочка.

На третьей полке, самой верхней, лежали грудные малыши. Их было не так много, как взрослых и детей. Они были аккуратно завернуты в белые одеяльца. Одни младенцы были перевязаны голубыми ленточками, на других красовались розовые. Малыши лежали смирно, изредка шевелясь и покряхтывая, они соблюдали негласную солидарность – ни единого плача.

– Вспоминайте имена, – повторил офицер, после чего удалился из вагона.

«Что значит вспоминайте имена? – подумала девочка, – Меня зовут…».

Она настойчиво стала вспоминать своё имя, но поняла, что не может вспомнить его. От этого ей стало немного страшно.

«Меня зовут, меня зовут, меня…», – повторяла девочка про себя, но вспомнить своё имя не получалось.

Она посмотрела в окно и увидела едва заметные хмурые деревья, неподвижно стоящие вдоль железнодорожного полотна. Зелёная трава еле-еле просматривалась под вагоном, плотный туман размыл всё вокруг.

На улице стояла летняя пасмурная погода в союзе с полной тишиной.

Естественное освещение в вагоне из-за погоды на улице было скудноватым, да и царящая атмосфера придавала всему происходящему удручающее состояние.

В вагоне все молчали, и только человеческий шорох, доносившийся в разных местах, не давал тишине вступить в свои права.

Офицера сменили два здоровых солдата, с винтовками на плече.

– Те, что с мешками за мною, на выход, – строгим голосом проговорил один из них, поправляя пилотку на голове.

– Шевелись! – зарядил второй солдат, видя, как боязливо и нехотя выполняют команду люди с мешками на голове.

«Меченые» один за другим покинули вагон, следуя за первым конвоиром. Второй солдат быстро осмотрел весь вагон от начала до конца, замкнув их колонну.