Вес чернил

Она села за свой рабочий стол.

День выдался погожим, но холодные лучи солнца, что пробивались сквозь окно ее кабинета, действовали на нервы. Будь она помоложе – вышла бы на улицу в расчете согреться вопреки здравому смыслу.

Триумф надежды над опытом – но она давно уж отказалась от подобных иллюзий.

Неспешно перебрала она книги, что лежали на столе. Открытое издание «Утешений» Самуила Уске было покрыто толстым слоем пыли. Она провела по странице рукой и закрыла книгу.

Уже полвторого, а этот американец все не звонит. Ну как так – ведь Дарси сказал про этого своего аспиранта, что он – самое большое его открытие, талантище, а вот ведет себя как школьник. А Дарси был одним из немногих ее коллег, которым можно было доверять. Когда они последний раз разговаривали по телефону, он пообещал, что Леви поможет с документами. Рад, мол, ненадолго одолжить его вам: парень довольно-таки амбициозен, что, впрочем, типично для американца; твердит, что история может изменить этот мир, но даже вы, думаю, сможете выдержать три дня.

Вспоминая недавний разговор, Хелен слегка усмехнулась: хорош Дарси! «Даже вы»! До сих пор считает, что она способна кому-то противостоять…

Конечно, трех дней вряд ли будет достаточно для настоящей экспертизы. Но уже хоть что-то – на самом деле Хелен не имела права и на это. Хорошо хоть, Истоны не знали порядков, а то бы со смехом выставили Хелен из дому, когда она сказала, что ей требуется дополнительный доступ к документам. Сидя за темным деревянным столом напротив Иэна и Бриджет Истон, она не осмелилась попросить больше. Солнечные лучи косо падали на их ухоженные руки, переплеты высоких сводчатых окон отбрасывали длинные тени, стекла играли бриллиантовыми искорками… и мысли Хелен мешались от того, что она успела мельком увидеть.

Консультация вроде вчерашней не была чем-то из ряда вон выходящим. Иногда люди выкапывают старые документы у себя на чердаках или на дне старых унаследованных сундуков и, если им не приходит в голову обратиться в совет по древностям, просто звонят на исторический факультет университета.

Однако тот, кто позвонил вчера, попросил к телефону Хелен Уотт. Он представился как Иэн Истон. Это имя ничего не говорило Хелен, хотя Иэн сказал, что много лет назад учился у нее.

– Понимаете ли, – извиняющимся тоном начал Истон, – моя жена унаследовала от тетки дом конца семнадцатого века. Изначально мы планировали отремонтировать его и открыть в нежилых помещениях частную галерею, а самим поселиться на верхнем этаже. Разумеется, эта идея целиком и полностью принадлежит жене, так как эстетического чутья у меня ноль. А вот она сразу поняла, что можно было бы сделать, если совместить высокое современное искусство и интерьеры семнадцатого века. Хотя, к сожалению… – тут Истон протянул паузу, а затем осторожно продолжил: – Были некоторые заминки. Года на два. В Ричмонде трудно получить разрешение на ремонт здания, внесенного в список объектов архитектурного наследия. – Неловкий смешок, как бы из страха обидеть Хелен. – Нет, я не хочу сказать, что осторожность местных властей в таких вопросах чрезмерна. Они просто выполняют свою работу. Но похоже, что тетка жены, к моему сожалению, потратила немало лет, чтобы восстановить против себя некоторых членов муниципального совета. Так вот, наконец мы получили все необходимые согласования. Пригласили электрика, чтобы тот посмотрел проводку. А это парень через четверть часа взял и ушел. Потом звонит мне и говорит, что обнаружил какие-то бумаги с текстом на арабском языке и теперь нужно проверить здание на предмет спрятавшихся имамов или, может быть, террористов, ему все равно. И пока я не решу этот вопрос, он будет работать на другом объекте. Вероятно, он не обратил внимания, что этим бумагам более трехсот лет. Я посмотрел, и мне показалось, что написаны они на еврейском – что-то, адресованное раввину… Вроде из Испании. Ну… – голос Истона неловко дрогнул, – вот я вам и позвонил.