На языке врага: стихи о войне и мире

Жанр: Стихи и поэзия

Автор

Страниц

Год

2017

Александр Кабанов (родился в 1968 году в Херсоне) - известный украинский поэт, проживающий и творчество в Киеве на русском языке. Он автор 10 книг стихов и множества публикаций в различных журналах и газетах, таких как "Новый мир", "Знамя", "Октябрь", "Континент", "Дружба народов", "Арион", "Новая газета", "Литературная газета" и других.

Александр Кабанов является лауреатом различных литературных премий, включая "Русскую премию" и премию "Antologia" за выдающиеся достижения в современной поэзии. Его стихи переведены на несколько языков, включая финский, сербский, польский и грузинский.

Помимо своей поэзии, Александр Кабанов также является главным редактором журнала о культуре "ШО" и организатором Международного фестиваля поэзии "Киевские Лавры". Он также известен как один из основателей украинского слэма.

Новая книга поэта называется "На языке врага: стихи о войне и мире" и включает в себя новые стихотворения, написанные в период с 2014 по 2017 год, а также отборные тексты из сборника "Волхвы в планетарии". Ключевая идея книги - "Язык не виноват. Всегда виноваты люди..."

Помимо этого, издательством "Фолио" были выпущены и другие книги Александра Кабанова, такие как "Весь" (2008) и "Happy бездна to you" (2011).

Читать бесплатно онлайн На языке врага: стихи о войне и мире - Александр Кабанов

Серия «Сафари» основана в 2005 году

Художник-оформитель Владимир Хлопенко

В оформлении обложки использовано фото Сергея Каревского

Выход из котла

Язык не виноват. Всегда виноваты люди.

«Вдоль насыпи – тепло и сухо…»

Вдоль насыпи – тепло и сухо,

вдыхая воздух, как пластид —

ползет отрезанное ухо,

дырявой мочкою свистит.

Ползет сквозь шишел через мышел,

видать – на исповедь, к врачу:

нет, это – нас Луганск услышал,

нет, это – нас Донецк почув.

«Снилось мне, что я умру…»

К.А.

Снилось мне, что я умру,

умер я и мне приснилось:

кто-то плачет на ветру,

чье-то сердце притомилось.

Кто-то спутал берега,

как прогнившие мотузки:

изучай язык врага —

научись молчать по-русски.

Взрывов пыльные стога,

всходит солнце через силу:

изучай язык врага,

изучил – копай могилу.

Я учил, не возражал,

ибо сам из этой хунты,

вот чечен – вострит кинжал,

вот бурят – сымает унты.

Иловайская дуга,

память с видом на руину:

жил – на языке врага,

умирал – за Украину.

«Наш президент распят на шоколадном кресте…»

Наш президент распят на шоколадном кресте:

82 % какао, спирт, ванилин, орехи,

вечность – в дорожной карте, смерть – в путевом листе,

только радиоволны любят свои помехи.

Будто бы все вокруг – сон, преходящий в спам:

ржут карусельные лошади без педалей,

вежливые гармошки прячутся по кустам,

топчутся по костям – клавишам от роялей.

Здесь, на ветру трещат в круглом костре углы,

здесь, у квадратной воблы – вся чешуя истерта,

и, несмотря на ад, снятся ему котлы,

плач и зубовный скрежет аэропорта,

голос, рингтон, подобный иерихонской трубе,

только один вопрос, снимающий все вопросы:

«Петя, сынку, ну что – помогли тебе,

ляхи твои, твоя немчура и твои пиндосы?»

Наша война еще нагуливает аппетит,

мимо креста маршируют преданые комбаты,

но, Петр поднимает голову и победно хрипит:

«82 % какао, спирт, ванилин, цукаты…»

«Война предпочитает гречку…»

Война предпочитает гречку,

набор изделий макаронных:

как сытые собаки в течку —

слипаются глаза влюбленных.

Предпочитает хруст печенья

и порошковый вкус омлета,

и веерные отключенья

от милосердия и света.

И будет ночь в саперной роте,

когда, свободные до завтра,

как в фильме или в анекдоте —

вернутся взрослые внезапно.

Они не потревожат спящих,

хозяин дома – бывший плотник,

Господь похож на черный ящик,

а мир – подбитый беспилотник.

Нас кто-то отловил и запер,

прошла мечта, осталась мрія,

и этот плотник нынче – снайпер,

и с ним жена его – Мария.

«Говорят, что смерть – боится щекотки…»

Говорят, что смерть – боится щекотки,

потому и прячет свои костлявые пятки:

то в смешные шлепанцы и колготки,

то в мои ошибки и опечатки.

Нет, не все поэты – пиздострадальцы, —

думал я, забираясь к смерти под одеяльце:

эх, защекочу, пока не сыграет в ящик,

отомщу за всех под луной скорбящих —

у меня ведь такие длииинные пальцы,

охуенно длинные и нежные пальцы!

Но, когда я увидел, что бедра ее – медовы,

грудь – подобна мускатным холмам Кордовы,

отключил мобильник, поспешно задернул шторы,

засадил я смерти – по самые помидоры.

…Где-то на Ukraine, у вишневом садочку —

понесла она от меня сына и дочку,

в колыбельных ведрах, через народы,

через фрукты-овощи, через соки-воды…

Говорят, что осенью – Лета впадает в Припять,

там открыт сельмаг, предлагая поесть и выпить,

и торгуют в нем – не жиды, ни хохлы, не йети,

не кацапы, не зомби, а светловолосые дети:

у девчонки – самые длинные в мире пальцы,

Продолжить чтение

Вам может понравиться: