Записки графомана

Я решил написать о том дне, когда на Землю сбросили ядерную бомбу. Я начал с опроса разных людей: «Что конкретно вы делали в тот самый день, о чем разговаривали с соседями, к какому врачу у вас был запланирован визит?» и все такое в таком духе. Тайная организация по разработке и созданию оружия массового поражения – сокращенно ТОРС ОМП – прислала мне на почту гневные отзывы о проделываемой мной работе. Как они об этом узнали, даже догадаться трудно.

«Нам известно наперед о каждом запланированном вами шаге, вы у нас на крючке» и все такое прочее. Я стал проверять комнату, которую я на тот момент снимал в постсоветском панельном доме, на предмет всеразличных подслушивающих и подсматривающих устройств. Ничего так и не обнаружив, я сел за работу, и тут мне пришла в голову идея: в ответ на такое обращение и скрытые, как мне показалось, в нем угрозы, призвать вассалов из ТОРС ОМП к дальнейшей финансовой помощи в предприятии, которое я задумал. Клин клином, как говорится. И это сработало.

Взамен на мои просьбы в финансировании, я обязал себя следовать их планам сокрытия и фальсификации реальной информации. Таким образом, я получал доступ к дополнительным сведениям, которых мне было не видать, как собственных ушей или небного язычка, не прибегни я к подобной уловке, что называется внедрение.

Многие вопросы мне приходилось обсуждать с их агентами, которые следили за каждым моим шагом и могли в любое время пожаловать ко мне домой; сколько бы я ни менял дверной замок, им удавалось его вскрыть, и тогда они начинали долгие расспросы о том, сколько страниц мной исписывается каждый день, сколько частей, глав, абзацев, планирую ли я ставить там-то и там-то точку или же запятую…и все такое в таком же духе. Потом же, когда я послушно проходил эту стандартную процедуру, которую я прозвал анкетированием, они начинали с того, что просили что-нибудь выпить (по этой причине мне приходилось постоянно держать дома спиртное в больших количествах), и затем пускались в длинные, порой даже сентиментальные рассуждения на тему жизни и смерти. Мне приходилось работать по ночам; когда агенты, следившие за мной, теряли бдительность, я сворачивал рукопись в полиэтиленовый пакет и прятал в сливном бачке.

Я ясно понимал, что меня не очень-то интересуют такие вопросы как мировое господство или там эра высоких технологий. Я знал, что ни за что не напечатаю и строчки о том, как какие-то там ученые собираются по вечерам в кегельбане пропустить стаканчик-другой. Единственный доступный для меня формат – это роман в романе, заключенный в жесткие рамки обыденности, потому что фантазировать у меня получалось всегда из рук вон плохо. Это не значит, что я классический реалист, я не пишу документалистику в субботней прессе, потому что и это тоже у меня навряд ли бы вышло на уровне хотя бы выше среднего. Корнем и главной движущей силой моей работы стали случайные события, сами собой произошедшие, я просто переносил это самое на бумагу и таким образом шел дальше, дальше и дальше, пока не дошел до текущего предисловия, которое, как мне показалось, будет очень кстати, чтобы как-то прояснить некоторые детали.

*******

Наркоманы, подсевшие на ещё не синтезированные наркотики, сутенеры, сдающие в аренду человеческие души, воры, вынужденные просить милостыню, и писатели, пишущие от руки. Здесь считается плохим тоном, если у тебя нет собственной пишущей машинки.