Похожее на сны

Что есть голубое небо? И каков контраст между этой васильковой высью и тучами, которые порой не дают даже капле света проникать в пространство дорог, понуро сгорбленных от тяжести серых тонов.

Существует еще и ночь. Она тоже своего рода приговор для небесной тверди. Но в отличие от мириад необъятных туч, среди темных дворов и кривых фонарей можно заметить звезды, чей свет в холодные годы согревал и продолжает согревать тех, кто потерял надежду на спасение и приют. Ночь не длится вечно. Иногда она устает держать свои светила над крышами тысяч домов и уходит, чтобы после вернуться. Также и тучи прощаются, рассеянные от натиска ветров. Тогда и приходит время для оживленного света.

Игривый свет кладет свои кисти на плечи земли. Он ложится как бархат на очертания полей, лесов, рельефы гор, на глади морей и океанов. С ним приходит и его лучший друг – ясное небо, служащее опорой для его источника – солнца. После появления света на небосклоне загораются дневные звездочки. Не каждому дано разглядеть в палитре ярчайших красок крошечные огоньки. Эти точечки изредка мерцают, а люди, приметившие звездный блеск, не могут оторвать взгляд от незабываемого зрелища.

С чудесами, которые приносит свет, на землю приходят юные ребята, представляющие честь и достоинство небес. С виду они напоминают обычных детей, но отличаются от них необычайно белесым оттенком кожи. Пребывая на земле, они гуляют по равнинам и населенным пунктам, весело резвятся между собой. Без них невозможны те ощущения полета, когда в гуще тополей и лип ты шагаешь к залитым первым дневным светом родным местам. Эти дети помогают всем нам в одно целое слиться с незримым естеством, прикоснуться руками к душе многолетних деревьев. Они плоть от плоти —внеземная материя, но такая нужная для бренного мира. Так и сегодня двое таких юнцов не от мира сего спрыгнули с неприступного оплота небес и очутились на окраине одного района.

Неимоверный шелест травы, воцарившийся посреди чистого поля, разрезал трели соловьев и пронзительные песни малиновок. Тишина не водилась здесь. В этой колыбели природы можно было лишь уловить симфонию из различных звуков: от этого самого шелеста травы до журчания родника, льющего свои соки в глубинах малахитового леса. В один миг тут раздался голос и уничтожил незыблемость звуков окружающего мира.

– Смотри, какая высокая трава! —донесся издалека крик.

Эти слова воскликнула девочка по имени Шейндел, тринадцати лет от роду. Лежа в несметном количестве светло-зеленых небоскребов Матери Земли, она поправляла пшенично-шафранные кудри, спадающие на кроткое личико, цвет которого так гармонично сочетался с ее белым платьем. Вокруг нее пестрел криолитовый свет, а из лона полевой травы вырывался дым. Все это было похоже на зияющую во ржи пропасть. Нежные прикосновения девочки к сердцам мягких трав превращали землю в пластилиновые дольки, которые обволакивали целомудренное тело, и погружали его в блаженство ароматов флоксов и клевера. Она с головой утонула в кольце изумрудных рук и не собиралась выходить из него. А неподалеку, на самом краю колыхающейся от ветра животворной купели стоял ее старший брат Уриэль. Ему недавно исполнилось семнадцать. У него были темно-русые волосы и серые глаза с еле заметными голубоватыми вкраплениями. Черные шорты и синяя футболка прилегали к его стройному стану. Находясь на раздолье, он сосредоточенно вперил глаза в сторону леса. Его задумчивый взгляд простирался в нежно-голубоватую даль горизонта, где каждое утро солнечный диск протягивал свои лучи к холодной, вышедшей только что из грозной ночи, земле. Он был серьезен в этот погожий день. Все природное очарование не приносило Уриэлю ощущения внутренней умиротворенности.