Грим

От влажной черной земли разило сыростью и мертвыми цветами. Так пахнут подвалы развалившихся домов, бетонные плиты – вечные саркофаги побежденной зеленой жизни, обветренные, в трещинках подушечки лап, первые осенние заморозки и сраженные влагой и временем церковные потолочные балки. Запах оседал на коже, лип к ней, забивался в поры, даже теперь, когда Роман воткнул лопату в землю рядом со свежей насыпью и отошел на несколько шагов. Глядя на кусок перекопанного газона, выделяющийся неровным темным прямоугольником, он подумал о том, что нужно будет высадить здесь какое-нибудь растение. Всем хочется, чтобы могилы друзей выглядели достойно, вырыты ли они в потемках души или позади дома.

Рассвет разлил по земле голубой туман и влагу. Взглянув на свои руки с грязными полукружьями ногтей, Роман самому себе напомнил холодный труп, разве что по-прежнему дышал, пусть и хрипло. Он поднял с земли потертый ошейник, который не решился закопать вместе с телом. Пустыми глазами поглядел на свежую могилку. Роман дрожал, но не замечал холода. Он ничего не замечал. Запустив пальцы в засаленные на затылке волосы, Роман поморщился и заставил себя вернуться в дом.

Он провозился дольше, чем предполагал. Ему едва хватило времени принять душ, сменить одежду и сделать несколько глотков неприятного кофе. Привычный строгий костюм-тройка, галстук – сегодня темно-синий, привычный запах туалетной воды – не слишком навязчивый, но ощутимый. Привычный уставший взгляд, который уже вряд ли кого-то удивит.

Ядовитый свет дневных ламп неприятно обжигал глаза. Роман любил раннее утро, но сегодня ему пришлось предстать перед коллегами несобранным, как будто уязвимым, и это нервировало его.

– Доброе утро, босс! Сегодня прибудет судья по делу тех психов, Марчеков. Отправить его прямиком к вам, или пусть сначала переговорит с консультантом по делу? – Грэг Мортен словно материализовался из воздуха в дверном проеме. Эта способность хоть и приносила временами пользу, но невероятно раздражала Романа. Как и сам секретарь, втиснутый в слишком узкий для него пиджак, зеленоватый джемпер и галстук цвета запекшейся крови.

– Судья Ноа Фальк?

– Я думал, вы в курсе… – Грэг замялся и бросился изучать папку в своих руках с нездоровым интересом. – В последний момент дело отдали Форсбергу.

Внешне Романа мог выдать лишь резкий вдох, и только. Однако Грэг не зря прятал глаза. Ни для кого в конторе не было секретом, как люто Роман ненавидит судью Форсберга, и что Форсберг сделает все, лишь бы до последнего оттянуть встречу тет-а-тет с ним.

– Отправь к консультанту. Если останутся вопросы, он знает, где меня найти.

По пути в кабинет Роман надеялся, что больше никто из коллег в данную минуту не спешит сообщить ему очередную «приятную» новость. В лифте между пятым и шестым этажами стены пошли ходуном. Он прижал к вискам прохладные пальцы, привычно зажмурившись. Порывшись в сумке, поспешно вытряхнул из флакона две таблетки и проглотил их как раз перед тем, как двери с тихим щелчком разъехались, впустив его в привычный пустой коридор. Таблетки царапнули горло, и Роман хмыкнул, размышляя, должно ли его радовать то, что это ощущение стало непривычным, или ему следовало огорчиться, что оно снова присутствует.