У кромки воды

Sara Gruen

AT THE WATER’S EDGE

Copyright © 2015 by Sara Gruen

© Ракитина Е., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Бобу

’S tusa gradh mo bheatha[1]

Ворона – к горю,

К радости —

Коль парой пролетят,

Три – свадьбе быть,

Четыре —

Появится дитя,

Пять – к серебру,

Увидишь шесть —

Получишь золотой,

Семь – к тайне, о которой

Не должен знать никто.

Драмнадрохет, 28 февраля 1942 года.

Агнес Майри Грант, Новорожденная дочь Энгуса и Майри Грант

14 января 1942

Капитан Энгус Дункан Грант, Возлюбленный супруг Майри

2 апреля 1909 – января 1942

Скромное надгробие, вытесанное из черного гранита – чего-чего, а гранита в Гленаркете хватало с лихвой даже в нынешние скудные времена.

Майри каждый день навещала крохотный холмик, укрывавший гроб ее дочери, и смотрела, как он оседает. Арчи, камнерез, сказал, что камень еще несколько месяцев будет нельзя поставить, такой мороз на дворе, но гробик был настолько маленький, что земля выровнялась за пару недель.

Едва поставили камень, Майри получила телеграмму про Энгуса, и Арчи снова снял надгробие. Он хотел дождаться, пока не станет известна точная дата смерти, но Майри нужно было, чтобы все сделали сразу, чтобы было место, где можно плакать о них обоих, и Арчи не смог отказать. Он выбил имя Энгуса под именем его дочери и оставил место, чтобы потом добавить дату смерти, когда узнает. Добавить для отсутствующего, поскольку Энгус, не то что ребятенок, под этим камнем не лежал и уж точно сюда не ляжет.

Они пришли на кладбище вдвоем, когда Арчи ставил надгробие на место. Мужик он был крепкий, гранитную плиту ворочал только так.

Над Майри скользнула тень, и она поглядела вверх. Высоко над могилами кружила одинокая ворона, казалось, вовсе не шевелившая крыльями.

Арчи снял шапку и стоял, ломая ее в руках.

– Если мы с Мораг можем что сделать, хоть что-то…

Майри попыталась улыбнуться, но у нее получилось только сдавленно всхлипнуть. Она вытащила из кармана платок и прижала его к губам.

Арчи помолчал, словно хотел еще что-то сказать. Потом в конце концов надел шапку, произнес:

– Ладно тогда. Пойду я.

Твердо кивнул и направился к своему фургону.

Телеграмму доставил Уилли-почтарь, в самый Валентинов день, через месяц после рождения ребенка. Майри как раз нацеживала пинту пива за барной стойкой, когда подошла Анна, бледная как полотно, и прошептала, что на крыльце стоит Уилли, а заходить не хочет. Уилли был завсегдатаем, так что Майри сразу все поняла, даже к двери не успела подойти и взглянуть ему в лицо. Он уставился из-под нависающих век ей в глаза, потом перевел взгляд на конверт, который держал в руках. Покрутил его, словно решая, отдавать ли – будто не отдай он конверт, то, что в нем лежало, станет неправдой. Пару раз конверт подхватывало ветром, и он начинал биться. Наконец решившись протянуть послание Майри, Уилли держал его бережно, словно только что вылупившегося цыпленка. Она вскрыла телеграмму, повернула бланк нужной стороной и позволила взгляду задержаться на фиолетовом штампе с датой – 14 февраля 1942 года, – который Уилли своей рукой поставил меньше получаса назад.