Никогда не думала, что могу остаться без работы и без мужа одновременно. Мне почему-то казалось, что работа и семья – понятия взаимоисключающие. Либо ты суперженщина, «леди босс», феминистка, ориентированная на карьеру, либо тихая скромная симпатичная домохозяйка, виляющая хвостом при появлении «кормильца» и приносящая ему тапочки в зубах. Хорошо, не в зубах. В зубах – это слишком. Пусть в руках, но обязательно с улыбкой на лице.
– Как прошел день, дорогой? Я приготовила двадцать три твоих любимых блюда на ужин!
Да, с чувством юмора у меня сегодня, похоже, проблемы. И не только с чувством юмора. Теперь мой девиз «Проблема – стиль жизни». Сегодня отвратительно моросит. Ветер, не стихавший всю ночь, все-таки нагнал дождь, так что утро наступило безрадостное, с какой стороны ни взгляни. Я покосилась на огромные кухонные часы в форме сковородки. Последние пять лет моей жизни прошли под знаком этой самой сковородки. Готовка, уборка, снова готовка, улыбка Джоконды, супружеский долг и редкие выходы в свет, обычно к его маме. А ведь как хорошо все начиналось…
– Люда! Зачем тебе теперь работать? – Новоиспеченный муж нежно целовал меня в ушко. – Я хорошо зарабатываю, нам хватит.
Мои робкие попытки возразить, что диплом экономиста просто так в мусор не выбросишь, жалко все же пять лет универа, Сережа сразу пресекал:
– Зато у меня высокообразованная жена. Уж ты точно не будешь дни напролет смотреть тупые мексиканские сериалы. Ты превратишь наш дом в конфетку.
Кстати, сейчас, по-моему, идет как раз один из таких сериалов. Я медленно поднимаюсь с табуретки, на которой сижу уже несколько часов, с того момента, как Сережа заявил мне:
– Люда, мы стали слишком разными. Я постоянно развиваюсь, постоянно в движении. Прихожу домой – и что я вижу?
На мой робкий вопрос, что же такое он видит, Сережа ответил прямо:
– Я вижу расплывшуюся, неухоженную, деградирующую личность, с которой не о чем поговорить. Все! За вещами заедет моя мама!
Он так громко хлопнул дверью, что у меня зазвенело в ушах. «Заедет моя мама!» В переводе на русский язык это означает, что его мама, когда заедет, заберет из квартиры все, что сможет унести в мускулистых руках за один раз. И потом обязательно вернется. Еще и еще раз. Проще отдать им ключи от квартиры, по крайней мере тогда можно жить надеждой, что стены останутся на месте. А мне и этого хватит.
Опускаюсь в кресло, машинально отмечая, что оно как-то натужно скрипит подо мной. Нет, что ни говори, а Сережа прав. Я действительно неприлично растолстела: некогда стройные бедра превратились в ляжки, а плоский живот – в брюхо.
На экране телевизора замелькали титры, и наконец крупным планом застыло лицо главной героини. Она в коме. Уже серий сто. Однако безупречный макияж на лице постоянно. И как сексуально она лежит. Вот женщина! Даже умирает эротично. Не то что я!
А пять лет назад у меня было много поклонников. Неужели правда? Мне становится смешно – в двадцать шесть лет я добровольно превратила себя в старую толстую корову. Я уже не помню, как кокетничают. Действительно, как? Мне стало до такой степени интересно, что я поплелась в ванную и уставилась в зеркало. Хороша! Серенькие слипшиеся волосенки, красный нос и опухшие глаза. Нет, я выбрала неудачный момент. Поспешила убраться от зеркала поскорее. Какое кокетство, когда я ревела два часа подряд?
