Влюбленная в тебя

© Rachel Gibson, 2007

© Перевод. Е.Ю. Елистратова, 2014

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

Ослепительно-белый неон вывески над баром «Морт» пульсировал и вибрировал, приманивая томимых жаждой обитателей городка Трули, штат Айдахо, точно фонарь, к которому слетаются бабочки. Но заведение это было чем-то большим, нежели местом, где пьют холодное пиво «Корс» и устраивают драки пятничными вечерами. Историческое значение – вот что было у «Морта». Другие заведения открывались и закрывались в этом маленьком городке, а «Морт» всегда оставался, причем одним и тем же.

До тех пор пока – примерно год назад – новый хозяин не вооружился галлонами лизола и краски, чтобы привести бар в порядок, и не ввел строгие правила типа «не швыряться трусиками». Прежде мода набрасывать нижнее белье вместо обручей на вывешенные в ряд над барной стойкой оленьи рога даже поощрялась – то было нечто вроде спортивного развлечения, теперь же, если бы какой-нибудь дамочке взбрело в голову бросаться трусиками, ее бы вышвырнули отсюда.

Ах, эти старые добрые времена!..

Мэдди Джонс стояла на тротуаре напротив «Морта», не сводя глаз с вывески, – стояла совершенно нечувствительная к соблазну яркого неона вывески, сиявшей в наступающих сумерках. До нее доносился гул голосов, а также музыка из старого здания, зажатого между магазином хозяйственных товаров Эйса и рестораном «Панда».

Мимо Мэдди проследовала парочка в джинсах и майках. Дверь приоткрылась, и на главную улицу, Мэйн-стрит, обрушились гул голосов и резкий перебор гитарных струн – то была кантри-музыка, которую ни с чем не спутаешь.

Дверь захлопнулась, а Мэдди так и осталась стоять снаружи. Она поправила ремешок сумочки на плече, потом застегнула «молнию» мешковатого голубого свитера. Уже двадцать девять лет она не бывала в этом городке. Вот и забыла, как прохладно здесь по ночам. Даже в июле.

Ее рука потянулась было к старой двери, но потом бессильно упала; неожиданно нахлынула волна нехороших предчувствий, подняв дыбом волоски на затылке и скрутив судорогой желудок. Но она ведь делала подобное десятки раз… Тогда откуда же тревога? И почему сейчас? Впрочем, Мэдди знала ответ на этот вопрос. Потому что на сей раз это было личное. Как только она откроет эту дверь, как только сделает первый шаг – обратного пути не будет.

Подруги Мэдди были бы шокированы, если бы увидели ее сейчас неподвижную, будто застывшую в цементе. Она же брала интервью у серийных маньяков и хладнокровных убийц! Но болтать с антисоциальными личностями с нарушенной психикой – это просто кремовое пирожное по сравнению с тем, что ожидало ее в баре «Морт». За вывеской «Лица младше двадцати одного не допускаются» Мэдди дожидалось ее прошлое. И насколько она уяснила в последнее время, копаться в прошлом других людей – несравнимо проще, чем в своем собственном.

– Бога ради… – пробормотала она, снова протягивая руку к двери. С отвращением к самой себе – что за младенческое хныканье? – Мэдди пристукнула свои страхи тяжелым кулаком сильной воли. С ней не случится ничего такого, чего она не желала бы допустить. Она контролирует обстановку. Как всегда.

Мэдди шагнула внутрь, и на нее обрушились тяжелое буханье музыкального автомата, а также вонь дешевой дури и табака. Дверь хлопнула за ее спиной, и она задержалась у порога, чтобы глаза привыкли к полумраку. «Морт» – всего лишь питейное заведение. Как тысячи других по всей стране, где ей доводилось побывать. Да-да, ничего особенного! Даже оленьи рога над длинной стойкой красного дерева не представляли собой ничего выдающегося.