Шалопай

Бабье лето на Урале подходило к концу, а заморозки по ночам не предвещали ничего хорошего в обозримом будущем. На перроне железнодорожного вокзала небольшого провинциального городка, пристально вглядываясь вдаль, стоял мужчина средних лет и неспеша курил электронную сигарету. Крепко сжимая в левой руке билет, он ждал поезд, который должен был отвезти его к морю. На билете были указаны номера поезда, вагона, места, а также фамилия, имя, отчество пассажира – Шалопаев Геннадий Мухтарoвич. Это была его первая, почти за сорок четыре года жизни, поездка на море, Гена ехал на лечение, в санаторий. И именно по этой причине от так сильно нервничал, ведь впереди его ждало путешествие в неизвестность, длиною почти в месяц, а дома оставались жена с сыном и куча нерешённых проблем. Уже при посадке Мyхтарыч заметил в немногочисленной толпе пассажиров знакомый силуэт в камуфляжной форме.

– «Шуберт!» – прохрипел он. Парень в камуфляже обернулся и , узнав его, с улыбкой и заметной радостью в голосе, крикнул в ответ:

– Генка! «Шалопай!»

Пожав руки они крепко обнялись и на душе у Геннадия Мyхтарыча немножечко полегчало. С «Шубертом» он был знаком уже давно, тот ехал в военную часть, к которой был приписан, в Рязань, восстановившись после очередного ранения. Через час после посадки, получив бельё и немного обустроившись в своих купе, эти двое встретились в тамбуре одного из вагонов. «Шалопай» достал из кармана заранее заготовленную папиросу, плотно набитую «планом» и протянул её своему попутчику. Через пять минут после, двое товарищей уже наперебой, рассказывали друг другу последние новости в купе Мyхтарыча, а настроение их заметно улучшилось. В этих беседах ночь пролетела, как один миг, а на утро – пришло время расставаться. Впереди «Шуберта» ждала родная часть, а далее – отправка в зону боевых действий. Обнявшись и пообещав встретиться вновь, они простились на перроне в Рязани. Последующая дорога Геннадия до Москвы и далее, до пункта назначения, прошла в тяжёлых раздумьях. Дело в том, что четыре месяца назад и в его семье произошла большая трагедия, на войне погиб младший брат. А делёжка положенных государством выплат перессорила между собой всех родственников. Старший брат-подкаблучник вместе со своей мегерой-женой пытались откусить от этого пирога по максимуму, подвинув при этом всех остальных родственников, а в идеале – просто грезили забрать себе всё. Дабы не участвовать в этом балагане «Шалопай» и сам порывался уйти воевать вслед за братом, но в военкомате ему раз за разом отказывали, ссылаясь на неважное состояние его здоровья. А время Геннадия не пощадило от слова совсем, ведя далёкий от здорового образ жизни, к своим годам он заимел кучу различных болячек. Детство Генки выдалось крайне непростым, отец ушёл из семьи и пропал без вести, когда ему не было ещё и шести, поэтому отца он практически не помнил. От него ему досталась лишь небольшая раскосость в глазах, свидетельствующая о том, что в роду явно не обошлось без потомков Чингисхана. Постоянные побои от старшего брата также не прошли бесследно, оставив на его голове и теле не мало шрамов, сотрясений мозга, нарушенную психику и, порой, беспричинные вспышки агрессии. С малых лет он познал, что такое голод, в девяностые его семье, как и многим другим, пришлось очень туго, они пытались просто выживать. Дабы оградить юного Генку от улицы и направить его неуёмную энергию в нужное русло, мать записала его в секцию вольной борьбы. Но, не смотря на определённые успехи, надолго в спорте он не задержался, подвела дисциплина и свободолюбивый характер беспокойного бунтаря. Генка просто патологически не терпел никаких ограничений и искренне ненавидел их каждой клеточкой своего, ещё несформировавшегося, мозга. В четырнадцать лет он впервые попробовал алкоголь, а ,чуть позже и всю остальную, доступную на тот момент, «запрещёнку». Тогда же он чётко уяснил, что все эти «кайфы» стоят немалых денег, которые где-то нужно постоянно доставать. Так «Шалопай» начал по мелочи подворовывать в местном магазине, совхозе, у соседей, а уже чуть позднее переключился на лес. Именно в лесу его ожидали большие возможности, а вместе с ними – и большие проблемы. Так он познакомился с уголовным кодексом, ушлыми операми, алчными адвокатами, продажными судьями и вечно голодными бандитами, каждый из которых хотел, хоть что-то, от него откусить. Варясь на протяжении многих лет в этом котле сформировался его сугубо криминальный образ жизни и мелкоуголовные наклонности. К тридцати пяти годам он превратился в отъявленного рецидивиста с десятками судимостей по различным статьям уголовного и административного кодексов РФ. Такой, чересчур разгульный, образ жизни не мог не отразиться на состоянии здоровья Мухтарыча, помимо проблем с печенью, желудком, ишемии и псориаза, его мучали сильные боли в спине на уровне перелома. Как-то по дурости, «Шалопай», после двухнедельного загула, на отлётах, выпрыгнул с балкона второго этажа и получил компрессионный перелом позвоночника. Говоря откровенно, продать его по зап.частям, как донора органов, практически не представлялось возможным, ибо все его внутренности были изрядно попорчены и изношены, так как свой организм он, откровенно говоря, не щадил. С тех пор-то и начались настоящие неприятности в жизни Геннадия, бесконечные поездки и походы по больницам, целая череда неудачных операций, реабилитаций и повторных операций. Ко всему этому, буквально на ровном месте, добавился защемлённый седалищный нерв, из-за которого у него стала отниматься правая нога ниже колена и появились нестерпимые нейропатические боли. Все эти тридцать три несчастья, свалившиеся на его голову, бесконечные поездки по госпиталям и больницам заставили задуматься Мухтарыча о жизни, о том, как он вообще живёт и зачем. Пришло время что-то менять и Геннадий вновь решил закодироваться, ибо пьянка отняла у него не мало здоровья и принесла целую уйму проблем его семье. Под воздействием крепкого алкоголя он очень быстро становился неадекватным, постоянно дебоширил и буянил, в общем вёл себя, как дикое животное. В последние годы, регулярно хороня своих «собратьев» по вредным привычкам, он, стал ловить себя на мысли о том, что скоро может прийти и его черёд. Оттого, всё чаще задумываясь о дальнейшей судьбе своей семьи и детей, «Шалопай» принял твёрдое решение «жить», именно ради них, всех тех, кто ему так дорог. И вот, на восьмом году инвалидной жизни ему впервые дали путёвку на лечение в санатории, на берегу Чёрного моря. На эту поездку Геннадий возлагал большие надежды, помимо, как поправить пошатнувшееся здоровье, он запланировал начать «новую» жизнь, где всё будет обязательно по-другому!