Матерь Тьма

© Сергей Рудольфович Фомичёв, 2024

ISBN 978-5-0065-0140-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Матерь Тьма

Долин – свободный художник с большой земли.

Турманов – бывший начальник закрывающегося геологоразведочного участка.

Варнаков – моторист рыболовной артели, бывший черный старатель.

Грыжа – верный помощник Турманова, бывший мелкий уголовник, вставший на путь исправления.

Бром – кореш Грыжи. Человек мутный, когда-то работал чернорабочим у геодезистов на Кольском полуострове.

Коля Айсенов – якут, водитель Татры в компании Харпнефть.

Энку Чагадаевна – молодая тунгуска (эвенкийка).

Верона (Вероника) – обильная женщина, предприниматель, подруга Грыжи.

Кертман – старший диспетчер аэропорта.

Марк Салищев – сейсморазведчик, работает на Харпнефть по договору.

Хокто – человек.

***

В книгах его называли просто поселком, потому что так называют поселки все, кто пишет о севере. Реки нарекают реками, низины – низинами, камни – камнями. Конкретно этот поселок находился посреди тундры на пересечении территорий народов, геологических провинций и природных зон. К западу обитали ненцы, к востоку эвенки, а к югу расположились якуты. Не удивительно, что в поселке смешались самоедская, тунгусская и якутская культуры, вернее все они примешались к советской, подобно ингредиентам в хорошем коктейле, где за основу все же брали крепкий алкоголь. И если на большой земле к этому времени от советского почти ничего не осталось, то здесь оно еще проглядывало прогнившими остовами дощатых барж, ржавой техникой, домиками метеостанций и заборами с колючей проволокой.

Долин устроился на повидавшем виды диване. Садящийся на него человек последовательно ощущал все до одной пружины и каждая из них имела свой норов. Одна впивалась в зад, точно змея; другая игриво прогибалась то в одну, то в другую сторону; третья проявляла себя неожиданно, выскакивая ровно в тот момент, когда человек думал, что уже окончательно устроился. Наблюдение, впрочем, касалось лишь натур утонченных, вроде Долина. Люди, что плюхались на диван в бушлатах, стеганных штанах, робах, пуховиках, пружин не ощущали вовсе. А таких в конторе обитало большинство.

С началом рабочего дня, который в полярную ночь рабочим назывался весьма условно, комната отдыха понемногу наполнялась людьми. Контора Олуховской экспедиции выполняла роль клуба, столовой, приюта во время пург и стихийных бедствий, избирательного участка в дни выборов, а также исполняла сотни других ролей. В старые времена сюда приезжала передвижка с кинофильмами, артисты, лекторы, позже проводили дискотеки. Потом перестал приезжать кто-либо. Сама экспедиция прекратила существование лет уже десять как. Затем и здание сняли с баланса, а жизнь в нем теплилась лишь волей Турманова и благодаря постояльцам, вроде Долина, а также различным группам, сваливающим здесь на зиму снаряжение. Первопроходцы давно разъехались. Все, кроме Турманова, который задержался, чтобы подчистить хвосты, да так и остался.

Долин жалел, что не застал время, когда начальник пребывал на пике могущества. Его привлекали подобные судьбы. Такие люди составляли особую касту. Геологи, биологи, антропологи, что пересекали высокие широты в поисках научных знаний. Они жили в стойбищах и палатках, а то и вовсе под открытым небом; бродили по тундре с молотком и тяжелым рюкзаком, наполняемым образцами; или ходили по жилам «с лейкой и блокнотом», записывая фольклор, историю, познавая язык и социальные отношения; плавали на льдинах, проводя исследования океана и наблюдая погоду. Эта жизнь не ушла совсем, но в значительной мере поблекла. Героизм перестал вдохновлять, а фанатики работы на износ, лишений ради науки и кочевого образа жизни, воспринимались теперь большинством людей фриками, то есть персонажами не от мира сего. Сик транзит глория мунди.