Маскарад

Ночь расплывалась по городу стремительно, оставляя за собой лишь шлейф фонарного света и лунных отблесков. Сегодняшняя ночь не такая, как прочие; это ночь Хэллоуина, та самая, когда мёртвые выползают из своих могил и свободно, без опаски, гуляют по улицам, сливаясь с разодетыми в пёстрые или, напротив, мрачные костюмы людьми. На любой вкус.

– Я не верю, что в эту ночь пробуждается настоящая нечисть. Я же не ребёнок, чтобы верить в сказки, – проговорила Джин своей сестре, натягивая на голову шляпу ведьмы. Она была, чёрной с тёмной прозрачной вуалью, ниспадающей на её лицо, и едва прикрывающей поблёскивающие от предвкушения праздника глаза. Круглое основание сужалось к верху и завершалось острой вершиной, напоминающей тёмную башню, расположенную где-то на холме.

– Тише, Джин, не дразни их, иначе услышат и придут за тобой, – серьёзный тон старшей сестры только раззадорил Джин, и она весело проговорила:

– Пусть попробуют меня найти и поймать, я быстро бегаю и хорошо прячусь! – она озорно подскочила со спины к Кейт, и набросила руки ей на плечи, сопровождая это действие игривым «Бу». Кейт улыбнулась ей через зеркало, и безнадёжно покачала головой, примиряясь с нравом сестры, который, казалось, с возрастом только наберёт обороты. Пока ей всего пятнадцать, и в глазах пляшут черти, обхватывая её юную душу своим пламенем, язычки которого озорно щекочут, подталкивая к необдуманным поступкам и фразам. Но у неё всё впереди. Кто знает, вдруг с годами она повзрослеет так, что станет серьёзной дамой и посоревнуется со своей сестрой в номинации «Зануда». – Ну, чего ты там возишься? Дай помогу, а то мы успеем лишь к концу вечеринки, и я пропущу всё веселье из-за такой копуши, как ты, – сказала она, берясь за ленточки на корсете сестры и затягивая их так, что Кейт пришлось глубоко вдохнуть и схватиться за рамы зеркала. Она не двигалась, позволяя сестре завершить свой образ как можно скорее. В этот Хэллоуин она была одета в костюм ангела: белоснежное платье чуть выше колен, корсет на спине, и вплетённые в него атласные ленты в тон платью, а на плечи её надевались пушистые крылышки среднего размера, ну и, конечно же, нимб, куда без него. – Вот и всё, – произнесла сестра, когда с корсетом было покончено, и восторженно оглядела Кейт. – Какая ты красивая! – сказала она и, поравнявшись с сестрой, разместилась слева от неё, положив локоть на плечо. – Все парни сегодня твои! – она хотела было добавить: «а мой – пунш, пока ты будешь в центре внимания», но осеклась, не желая тратить время на споры и запреты. Кейт, хоть и была всего на два года старше сестры, но чрезмерно её опекала, даже похлеще родителей, и сейчас бы наверняка от подобного заявления вступила в длинную баталию о том, что несовершеннолетним пить пунш категорически запрещено, а особенно её сестре. Поэтому она лишь лукаво улыбнулась и подтолкнула Кейт к выходу.

Когда они вышли, на них тут же обрушилась темнота ночи, которую разбавляли лишь украшенные разноцветными светодиодами тыквы, и прочие светящиеся атрибуты, расставленные жителями улицы на своих террасах, возле них и везде, где только помещались разнообразные декоративные украшения. Джин сунула руку в тыкву, стоящую возле их входной двери, из которой была вырезана середина и зловещая мордочка, и выудила несколько леденцов.