Одинокий ворон говорит «Стоп!»

«Знаешь, с годами можно привыкнуть притворяться. Люди и сами рады впасть в заблуждение, особенно если оно подтверждает то, что они хотят видеть. Куда приятней считать себя хитрым и наблюдательным знатоком человеческих душ, который на раз разгадает пьяницу, картёжника, бабника или шулера. И куда сложнее допустить мысль, что всё это может быть лишь пылью в глаза.

Мне, знаешь ли, самому льстит, как легко они верят в то, что я хочу показать. И это же удручает. Никто из них не видит меня настоящего, никто не знает, что прячется под маской. И они никогда этого не узнают. Полностью открыться я могу лишь тебе. Прочим же буду и дальше пускать пыль в глаза. Люди любят пошлые сказки.

Правда… люди также очень любят истории о несчастной любви. Жаль, что я не расскажу им нашу. Думаю, она бы многим разбила сердце. Но я, пожалуй, оставлю этот груз только себе. Не хочу обрекать на эту боль других. Я просто рад, что у меня есть ты, и я могу написать тебе об этом.

Навеки твой, Б.В.»

Он поставил точку. Свернул лист, чуть посмотрел на него с тёплой улыбкой. А после, как обычно, бросил в камин.

***

Кто-то говорит, что самая сильная сторона женщины – это её красота. Кто-то считает, что хитрость и умение манипулировать. А вот житель одного прекрасного прибрежного города на юге империи знал наверняка, что самая сильная сторона женщины – её бедро. Как минимум, одной конкретной женщины, которая прямо сейчас спешила по коридору, толкая мягкими пышными округлостями двери, приближаясь к гостиной.

– Сейчас начнётся… – вздохнул он, слыша шаги совсем рядом.

Дверь распахнулась, ударилась о стену, и помещение огласил бодрый возглас:

– Мы открываем брачное агентство!

Сквозняк взвил шторы, те в свою очередь задели стоящую на пианино вазу. Ваза покачнулась, чуть накренилась, но устояла. Впрочем, когда дверь с грохотом вернулась на место, шторы повторили манёвр, и ваза всё-таки перевернулась аккурат на новые выглаженные штаны.

Мужчина привычно не стал вскакивать, а лишь долго и терпеливо вздохнул:

– Тётя Зи-зи… Может, не надо? – Прикрыл лицо ладонью. Но так просто спрятаться ему всё равно не удалось.

– Бранн, мальчик мой, поверь, это прекрасная идея! – подскочила тётя, смахнула лёгкой рукой с журнального столика кружевную салфетку и принялась вытирать ею его колени.

На это он мгновенно оживился и попытался салфетку выхватить, пока забота не перешла границы допустимого для мужчины его возраста и статуса. Впрочем, сопротивления не последовало, и тётушка, бросив занятие, застучала каблучками по комнате, заглядывая во все тарелочки и корзиночки в поисках мармеладок, наверняка зная, что у племянника точно что-нибудь есть.

– Я уже выбрала помещение! – воскликнула она с восторгом, уцепив кубик рахат-лукума с подноса, где второй час стояла нетронутая чашка кофе. – Это через улицу, между кондитерской дяди Берни и аптекой! Три зала, широкая гостиная, санузел нового типа! Правда, трубы иногда шумят, но где не шумят? Зато въезжать можно хоть сейчас!

– О нет… – отбросив мокрую салфетку, тихо проговорил Бранн и накрыл переносицу ладонью, но его никто не слышал.

– Кстати, туда отлично встанет моя новая ширма! Помнишь, малыш? Та, с розами!

– Помню, – ровным тоном ответил он, не убирая руки.

– Вот! Я уже решила, что в малом зале у нас будет специальная чайная для деликатных разговоров по душам! – торжествующе упёрла кулаки в боки тётя Зи-зи и наконец уселась в кресло напротив. Перешла на деловой тон: – Значит, об аренде я договорилась. Пару дней на оформление бумаг, заодно приведём там всё в надлежащий вид, а в следующую пятницу кузина уже обещала пощебетать на приёме у герцогов Фонклейн, чтобы все, кому надо, узнали. А дальше нам останется только ждать! – И она со вздохом человека, отлично выполнившего свою работу, уложила пухлые ладошки на колени в ожидании реакции.